Женщина в тени
Шрифт:
Инга открыла форточку, бросила взгляд на горку, стоящую у стены. На полке что-то лежало, чего не было раньше. Инга подошла. Прижатый медальоном на цепочке, с краю пристроился небольшой лист бумаги. Девушка взяла обе эти вещи, чувствуя себя словно во сне; развернула бумагу. Гостья оставила ей записку.
«Дорогая Инга! Я благодарю Вас за гостеприимство, за хлеб и соль. Я провела прекрасный вечер. Вы мне очень понравились. Вы достойный человек. Я не могу отплатить Вам той же монетой, но, может быть, Вы возьмете в подарок этот медальон? Он принесет Вам удачу. Я верю. Всего хорошего. Ваши проблемы решатся, не сомневайтесь. С уважением,
Инга сжала в одной руке записку, в другой медальон на цепочке. В этом нет справедливости. Она ничего не смогла сделать для нее и вела себя как чокнутая. Что ужин и вино? Вовсе не такое отношение было нужно этой женщине. Нечто большее, нечто большее…
Инга рассматривала подарок. Формой он напоминал фасолевое зернышко, сделанное из какого-то черного камня. Наверное, поделочного. По всей длине «фасолинку» опоясывал серебристый ободок толщиной миллиметра два. У ободка было ушко, к которому крепилась обыкновенная цепочка.
Инга повесила медальон себе на шею. Если он и приносит удачу, то, видимо, хозяйку эта удача обошла стороной. Или вообще не трогать эту вещь?
Инга не знала, как поступить. Заглянув в зеркало, она нашла, что медальон смотрится на ее груди не так и плохо. Впрочем, с первого взгляда видно: дешевая бижутерия. Сентиментальная вещичка от человека, никогда в жизни не державшего в руках драгоценности. У самой Инги было два-три украшения, остатки былой роскоши, но она их не носила. Не особенно любила побрякушки. Они будут первыми кандидатами на продажу, когда Инга всерьез приступит к решению своей проблемы.
Но неужели она будет носить это?
Инга повернулась перед зеркалом, чтобы проверить, как медальон ведет себя. Суеверия суевериями, но есть вероятность, что вещица не приносит удачу, а наоборот. Наглядный пример – сама Светлана Борисовна. От нее эта вещь могла напитаться чем-нибудь нехорошим.
Инга спрятала медальон под одежду. В какой-то миг ей захотелось, чтобы он был с ней, непременно был.
«Ладно, пусть пока так. Во время танца, конечно, придется снимать, но это не страшно».
Теперь Инга думала о вчерашнем более спокойно. Чувство стыда не было таким жгучим.
«Поищу в сквере. Если она там появлялась, то появится еще… Надо ее найти, так дело не пойдет».
Но как ее искать, когда она не хочет? Имей гостья желание принять помощь, она бы не сбежала.
Инга прочитала записку несколько раз, пробуя найти в ней скрытый смысл. Однако все было предельно ясно. Гостья ушла, не желая и дальше доставлять хозяйке неудобства, – так она считала.
«Ваши проблемы решатся, не сомневайтесь». Значит ли это, что Инга успела ей обо всем рассказать? Неужто пьяный бред вылился в исповедь? Вот, дескать, посмотрите, у меня тоже не все хорошо, я в глубокой заднице, глубже просто некуда… Инга сунула гостье свои проблемы под нос, что было с ее стороны просто свинством.
И в стремлении приободрить «бедную девочку», женщина подарила ей медальон. От чистого сердца.
Инга расплакалась – уже от злости на саму себя – и бросилась в прихожую одеваться. Следующие полчаса она бегала по окрестностям, но ее поиски ничего не дали. Женщины нигде не было.
Время шло. Инга пыталась предпринять какие-то шаги в направлении поиска денег. Поход в ломбард на следующий день разжег в ее сердце надежду. Драгоценности, которые она хотела продать, могли покрыть, как минимум, одну четвертую часть долга. Это вселяло некоторую уверенность.
Инга очутилась в очередном тупике. Вернулся грызущий, горячий, невыносимый страх. Идти на поклон к Борову или нет? Ведь может оказаться, что это ее единственная возможность. А если поразмыслить, то она и есть самая что ни на есть единственная… Как говорится, куда ни кинь, всюду клин…
Сегодня вечером она подойдет к Борову. Сегодня вечером точно. Будь что будет, а хотя бы закинуть удочку надо – за это ее не убьют. Боров, если нажать на него, способен на большее, чем изображать вечно бодрого веселого евнуха.
«Сколько мне придется отрабатывать этот долг, если мне пойдут навстречу? – подумала Инга, шагая к подъезду своей пятиэтажки. – Хоть за калькулятор садись и считай». Ясно, что долго. Тогда уж лучше приковать ее наручниками к шесту на сцене и заставить танцевать до смерти. Клиентам понравится.
Инга улыбалась своим мрачным фантазиям. Она ходит по краю пропасти и уже начинает привыкать к этому. Раньше ей не хватало остроты ощущений. Приправа к основному блюду, что ни говори, весьма изысканная.
Инга шагнула в подъезд и очутилась в предбаннике – в темном пространстве между дверьми. Ее схватили за плечи. Словно огромными железными клешнями. Она не успела даже вскрикнуть. Другая рука нашла рот. Грубое движение в темноте, чуть не своротившее нос набок. Из глаз Инги брызнули искры. Она дернулась, потом ее развернули и прижали грудью к стене. Грохнула железная дверь.
Инга пыталась кричать, а держащие ее мужчины в ответ только сопели. Они казались ей великанами величиной с дом. Чудовища в темноте. Прижимая ее к стене, с нее сорвали сначала джинсы, потом нижнее белье. Насилуя по очереди, избивали, пока она не потеряла сознание. Никто не пришел. Это место перестало существовать для внешнего мира.
В сознание Инга пришла сама. Все там же, в предбаннике, где воняло кошками. А теперь и ее собственной мочой и кровью. Не понимая, что делает, она вскочила и принялась шарить на полу с одной-единственной мыслью: были в сумке ее драгоценности или нет? Она не помнила. Так, кажется, ей удалось собрать все вещи. Драгоценностей тут нет. Дома остались?
Подтянув порванные, вернее, разрезанные джинсы, Инга побежала домой на пятый этаж. Дважды чуть не упала, путаясь в тряпках. Чтобы не закричать, ей пришлось кусать себя за опухшие от ударов губы.