Женщина: взгляд изнутри
Шрифт:
Итак, абсолютно здоров, как и обещал. Сперматограмма для его возраста вполне достойная. И судя по количеству и морфологии сперматозоидов, между их встречами Змей к половой жизни интереса не проявлял. Хоть этот факт и удивителен, но засчитывается в его пользу.
Лиза еще раз заглянула в телефонную книжку.
— Евгений Петрович? Добрый день, не отвлекаю? Да, рада слышать. Я тут вчера в секс-шоп заходила, приглядела замечательный вибратор на случай, если вы передумаете по поводу нашего уговора. Такой розовенький, с дистанционным управлением…
Теперь главное успокоиться и все хорошенько продумать, сказала себе Лиза, осознав, как подскочил у нее пульс от простого разговора по телефону.
Собственно, на сегодня Женька натрахался и без Ведьмы. Сначала выяснилось, что раздолбаи-охранники устроили ночью пьянку в сторожке, и к утру объект фактически охранялся одной сигнализацией — благо, та к алкоголю нечувствительна. Потом приехал пожарный инспектор. Тот, кто знаком с пожарными инспекторами, все поймет без лишних слов. А тот, кто не знаком, все равно всей прелести не прочувствует. В общем, к вечеру Змей был способен только ползать. Однако отказываться от поездки к Лизе было уже поздно. К тому же, как известно, лучший отдых — это смена деятельности. Нынче, конечно, и он, и его.
Но с женщинами у Женьки сегодня еще не было.
Ровно в 20.30 он подъехал к Лизиному дому и поднялся на третий этаж. Дверь в квартиру была приоткрыта и изнутри раздавалась негромкая музыка.
— Добрый вечер! Есть кто живой? — довольно громко спросил Змей, входя внутрь и защелкивая замок.
Изнутри послышался смех Лизы и ее голос:
— Даже не надейся! Раздевайся, проходи!
Единственным источником света в квартире была ближайшая комната, в которую открывался коридор. Женька снял ветровку, разулся и пошел туда.
Комната освещалась небольшим торшером, что стоял возле кресла в противоположном конце. В кресле сидела Ведьма. Ее лицо находилось в тени, но того, что Змей видел, хватило, чтобы понять, что приехал он не зря.
На ней было надето крохотное черное виниловое платьишко с глубоким декольте и молнией спереди. Наряд не прикрывал резинок черных же чулков. На ногах красовались аккуратные шпильки. Волосы были стянуты и убраны назад. В руке Ведьма покачивала бокал с вином. Судя по бутылке, что стояла на журнальном столике.
Женька сглотнул слюну.
— Привет! — сказал он неожиданно осипшим голосом.
— И тебе не хворать. Ну, продолжай!
— Что?
— Раздеваться! Стриптиз хочу!
Я тоже хочу, подумал Женька, глядя на выступающие из декольте округлости. К стыду своему — или своей гордости, это с какой стороны посмотреть — Женька ни разу мужской стриптиз не видел. И вообще, с этим словом в его голове был прочно связан процесс расстегивания лифчика в прогибе возле
— Ну же, Жень! Музыка зовет!
Змей снял носки — нет большей пошлости, чем мужик в одних носках! — и вслушался в ритмичную мелодию.
Ну ладно, ты у меня к концу сама попляшешь, пообещал он себе и повел бедром.
Отставив высоко поднятый локоть и плавно рисуя бедрами восьмерки, он манерно расстегнул сначала одну пуговицу пиджака, а потом другую. Подняв на уровень груди и левую руку, он сдернул с них первый предмет одежды. Руки опустились чуть назад, позволяя тому плавно сползать вниз. Почти у самого пола Женька подхватил пиджак и, несколько раз крутанув его над головой, кинул к ногам ведьмы.
Та одобрительно отсалютовала бокалом.
Змей вошел во вкус. Следующей потерей в его одежде стал галстук. Растянув его в ленту над головой, Женька опустил руки за спину, и стал накручивать атлас на кисти, пока те не оказались плотно стянутыми, а широкие плечи не вытянулись в безупречную и бесконечную линию. После чего стриптизер, перекрестив ноги, отвернулся от Ведьмы, дабы продемонстрировать соблазнительный вид сзади. Ослабив руки, он высвободил галстук и, накинув его на плечо, повернулся лицом к зрительнице.
Продолжая покачиваться под музыку, он выпростал рубашку из брюк и медленно, чувственно стал расстегивать пуговки — одну за другой — пока полы не разошлись, демонстрируя поросль на груди и животе.
Женька, двигаясь плавной походкой хищника и расстегивая на ходу манжеты, приблизился к Ведьме, опустился перед ней на колени, забрал из бокал ее рук и положил их себе на плечи, предлагая поучаствовать в действе.
Вместо того чтобы просто снять рубашку, Лиза перехватила концы галстука и притянула Змея за шею к себе, нежно коснувшись его рта губами с привкусом вина. После чего резким движением рук обнажила его плечи, к которым вернулась неторопливыми пальчиками, вырисовывая по пути наверх спиральки на бицепсах.
А потом вновь взяла свой бокал и откинулась в кресле. Вот же ведьма!
Но это уже не могло остановить Женьку.
Он прекрасно знал, что у него красивое тело. Он знал, что хорошо двигается. Он великолепен, черт подери!
И она будет есть с его рук.
Оставив здесь и рубашку, Змей отошел на достаточное расстояние и начал измывательства над брюками и их содержимым. Расстегнув, в конце концов, ремень и пуговицу, он вновь приблизился к креслу зрительницы, предлагая расстегнуть молнию.
Ведьма потянулась к ней лицом, и, зацепив язычок зубами, потянула его вниз. И только в этот момент, по тому, с каким трудом расстегивался замок, Женька осознал, насколько он завелся, пытаясь зацепить Ведьму.
Брюки свалились к его ногам, открывая вид на боксеры с заметно выпирающим бугром.
Но эта фурия снова откинулась в кресле!
Женька поднял бровь.
Лиза махнула рукой. Интернациональный жест читался как «давай дальше!»
Да пожалуйста!
И он просто стянул свои трусы.