Женщина: взгляд изнутри
Шрифт:
Бумажка полетела в сторону помойного ведра.
Вечером оказалось, что тест можно было и не делать.
Как просто советовать другим расслабиться, думала Лиза. И как сложно это сделать самой.
Ей надоело сидеть на этой пороховой бочке, не зная, что взорвется следующим: уйдет ил Женька, забеременеет ли она? Врать, пусть и косвенно, с каждым днем становилось все труднее.
Как и сказать правду
— Ну как, всё получилось? — это было первое, что спросила обеспокоенная Лиза, открывая Женьке дверь. Конечно,
— А где: «Здравствуй, милый! Я по тебе так соскучилась!» и страстный поцелуй?
— Здравствуй, милый! Я по тебе так соскучилась! Как всё получилось? — быстро повторила Лиза, постукивая носком по полу и уткнув руки в бока.
— А страстный поцелуй?
— Пока не заслужил.
— Заслужил. И не только поцелуй. По крайней мере, не только в губы. Тебе все еще нельзя?
— Можно!
— Слава богу! — выдохнул Женька. — Не понимаю этого твоего предубеждения против секса во время месячных. Пошли в душик, раз, два… и в дамках!
— Послушай, Женя, тетю гинеколога высшей квалификации. Во время месячных клетки эндометрия — слоя, выстилающего матку, покидают свои родные пенаты и дружным потоком стремятся из женщины прочь. Так вот, во время полового акта, особенно во время оргазма, их может не туда занести. Например, в фаллопиевы трубы. И они могут там прижиться и начать бодренько размножаться. И вызвать крайне неприятную болячку — эндометриоз.
— Так, я всё понял, дальше в глубины патофизиологии можно не лезть, главное, что теперь нам это не грозит. Забирай свою вожделенную справку о том, что паспорт гражданки Кортневой Олеси Олеговны безвозвратно утерян. Она еще не передумала?
— Нет.
— А ты откуда знаешь?
— «Халк» привозил ее на прием.
— На какое число запланирована операция по похищению?
— По освобождению, — поправила его Лиза. — Через неделю. Пойдем, я тебе кормить буду.
— Давно бы так. Накормить, напоить, в баньке намыть, в постель уложить…
После «постели» Женька побрел в санузел. По гигиеническим и неотложным нуждам. Насвистывая веселенький мотивчик, он следил за точностью попадания. Глаз зацепился за полоску бумаги, завалившуюся за унитаз. Не порядок!
Женька натянул трусы и наклонился, чтобы ее выбросить.
Но передумал.
— Лиза, ты не хочешь рассказать мне, что это такое? — с трудом сдерживаясь, спросил Змей.
Лиза открыла гала, и приподнялась на локте:
— Это тест на беременность. Отрицательный.
Можно подумать, он не понял!
— А что он делает в твоем туалете?
— Я полагаю, валяется. Спасибо, что поднял.
— Если ты пропустила таблетку, то почему не сказала мне, чтобы мы воспользовались презервативами?
— Я не пропускала таблеток.
Женька напряженно ждал продолжения.
— Я их вообще не пью, —
— А как ты тогда предохраняешься?
Лиза помолчала, и ее ответ просто снес Женьке крышу:
— Никак.
— Еще раз. Я не расслышал…
— Никак.
— Но ты же говорила…
— Ты меня НИ РАЗУ не спросил, предохраняюсь ли я. Я НЕ предохраняюсь, — громче произнесла эта тварь. И вбила последний гвоздь: — Я с самого начала хотела забеременеть.
Злость залила Змею глаза.
— Что, так уж замуж невтерпеж? — он вложил в слова все свое презрение.
— Женя, ну какой из тебя МУЖ? — в интонации Ведьмы перемешались жалость, усталость и… какая-то обреченность что ли? — В случае твоей пропажи, обзванивать вместо больниц ближайшие бордели?
— Ты хочешь сказать, я не способен на верность?
— «Дорогой, ты умеешь играть на пианино?» — пропищала та и закончила более низким голосом: — «Не знаю, никогда не пробовал».
— На пианино я, как раз, играть умею!
— Поздравляю.
— Значит, я достаточно хорош для того, чтобы со мною трахаться, но недостаточно для того, чтобы выйти за меня замуж?!
— Женя, ты вообще себя слышишь? Сначала ты меня обвинил в том, что я хочу тебя на себе женить, а через минуту — в том, что не хочу этого делать.
— Я обвинил тебя в том, что ты меня использовала меня как… как… как спинцовку! Что ты мне врала!! Ты все это время мне улыбалась, обнимала, целовала — и… и… Знаешь, это правильно, что ты не забеременела. Таким ледышкам, как ты, природа не должна давать детей. У тебя же чувств нет. Ты же их заморозишь!
Он ушел, оставив после себя пару футболок, чистое белье, носки и грохот хлопнувшей двери…
ГЛАВА 10
Лиза всё понимала.
Она понимала, что сама дура, и думать надо, что говоришь. И что, за все удовольствия в этой жизни приходится платить, даже — и особенно! — если пользуешься ими за чужой счет… И что Женька много лет отработал в угро, и бить по самому больному — это у него рефлекс.
Но легче от этого понимания почему-то не становилось.
Безжалостные слова «таким ледышкам, как ты, природа не должна давать детей», продолжали звенеть в ее ушах.
Они как заклинание — или проклятье, превратили ее в настоящую «Морозку».
Она ходила на работу, домой, к подругам, читала, шила…
Но сердце ее словно заиндевело.
Наверное, в этом и было ее единственное спасение. Потому что если бы оно вдруг разморозилось, Лиза бы просто не вынесла ту боль, которой обернулось для нее расставание.
Вряд ли она могла рассказать, чем и как именно занималась первые две недели после судьбоносного разговора. Поликлиника, дежурства — много дежурств, подготовка побега Олеси — все это давало ей возможность на время забыться.