Женщины для развлечений

Олден Марк

Секретная служба — это рука министерства финансов США, и занимается она не только охраной президента и вице-президента. Она расследует федеральные преступления, такие как изготовление фальшивых денег, подделка правительственных облигаций, кража чеков казначейства и угрозы иностранным дипломатам — а всё это несравненно интереснее, чем банковское дело. Сингулеру нравился также дух товарищества в среде агентов, напоминавший ему атмосферу в футбольной команде. К тому же за спиной агента всегда стояло правительство, а это веский фактор.

Сингулер откинулся назад в своём вращающемся кресле и заговорил в потолок:

— Министерство юстиции, госдепартамент

и контора прокурора США отгрызают мне яйца из-за того, что ты сделал с этим корейским дипломатом. У тебя порывистая натура, а выдают мне. Теперь я тебе должен кое-что выдать.

Он взглянул на Деккера из-под приспущенных век.

— Такие как ты портят мне печень. Вы считаете себя умными, умнее всех прочих. Я тебе сказал ступать осторожно, а ты делаешь наоборот. Ну, городской мальчик, если ты осёл, не обижайся, когда тебе отобьют задницу.

— Наверно, я должен беспокоиться, — спокойно проговорил Деккер.

— Слушай, умник, даже в твоей команде считают, что на этот раз ты забрёл в дерьмо. Твой начальник участка, все «шишки» в управлении полиции очень хотят тебя высечь, а день едва начался.

Деккер поднял свёрнутую «Таймс».

— Кстати, я не пил и не начал драку. Все эти описания — чушь собачья.

— Ты ударился о камень или камень ударился о тебя, один хрен. Я объясню. Мне плевать, кто начал драку, ты или проезжие эскимосы. Из-за тебя я выгляжу дураком. Агент маршальской службы США избивает иностранного дипломата. Иисусе, это же первый приз. Чёрт возьми, ты хотя бы слышишь, что я тебе говорю? Я прямо сказал тебе заниматься Дюмасом и погибшими полицейскими. Забудь Тоуни как-её-там, сказал я.

Деккер поморщился.

— Ты сказал ещё держаться подальше от Пака Сона. А фамилия у неё — Да-Силва. Какое она имеет отношение к Киму Шину?

— Знаешь, что, мальчик? Я думаю, ты совсем тёмный. А нужные вещи знать нужно, поэтому сейчас тебе нужно меня послушать. Наша страна выкладывает больше трёх миллиардов долларов в год на защиту Южной Кореи. И хотя у корейцев есть друзья в Конгрессе, много друзей, кое-кто всё же считает, что это уж слишком большая защита для страны, которая и так имеет торговый избыток с нами. Может, они в чём-то правы.

Развернув три пластика «Джуси Фрут», Сингулер скатал из жевательной резинки шарик и сунул в рот.

— Но. И ещё раз — но. У Северной Кореи есть ядерная программа. Значит, вывести свои войска с юга мы не можем. А между Северной и Южной Кореей идут какие-то секретные переговоры о воссоединении. Где же тогда оказываемся мы, богобоязненные белые христиане?

Сингулер помолчал, методично жуя резинку.

— Мы оказываемся как раз в таком положении, в котором нужны друзья, иначе вышибут из игры. Нравится нам это или нет, мы должны поддерживать хорошие отношения с южными корейцами. Для начала можем не бить их дипломатов. Ты не знаешь, но корейцы платят только один процент своего оборонного бюджета. Остальное платит Дядя Сэм. Да, да, приятель. Мы оплачиваем оборону людей, из-за которых у нас дома безработица. Правда, весело? Ну вот, и сейчас у нас с ними идут тонкие переговоры. В чём суть: мы хотим, чтобы они больше платили за собственную оборону. Но если американские полицейские начинают избивать корейских посланцев, представь, как это отражается на дипломатическом процессе. Ты меня понимаешь?

Деккер отставил кофейную чашку и неторопливо скрестил ноги.

— Я понимаю, что ты с самого начала дёргал меня за ниточки. Взял меня на борт, чтобы я не поднимал волну.

— Детектив, вся твоя история

показывает, что ты несчастливый человек. А несчастливые люди думают или слишком мало, или слишком много.

Деккер усмехнулся.

— Я думаю также, что южнокорейское правительство участвует в операции Смехотуна: фальшивые деньги.

Сингулер перестал жевать.

— Я думаю, что наше правительство об этом знает, — продолжал Деккер. — Вот почему там недовольны, что я врезал Киму Шину. Наверно, тебе сказали, что Смехотуна можно взять, если только не поднимется волна. Это напоминает мне войну с наркотиками — войну, выиграть которую мы не хотим. Иначе в Латинской Америке у нас была бы другая политика.

— Опасные мысли, детектив.

— Да ну?

— А что ты такое сказал — будто правительство велело нам опускать Сона осторожно?

— В Сайгоне Шин и Смехотун были близкими друзьями. Они вместе украли матрицы. Ты знаешь, о каких я говорю. Те самые, за которые ЦРУ пыталось меня посадить, которые, по их утверждению, не существуют, и о которых никто не должен знать.

— Короче, Деккер.

— Тогда, в Сайгоне, Шин работал в разведке. Думаю, и сейчас тоже. Он себя называет дипломатом, но это же стандартная процедура для шпионской работы, правильно? Думаю, мы оба знаем — он использует свое положение, чтобы помогать старому приятелю Смехотуну.

Деккер громко хихикнул.

— Ну, ну. Вижу по твоему лицу, что я прав. А? Получается, у тебя проблема. Ты хочешь свалить Сона, но не задев его друзей в высших сферах. Жизнь — сука, ты согласен?

Сингулер предостерегающе поднял указательный палец.

— Говорят, ты опасная личность. Дерёшься как японец, мыслишь как японец, умеешь найти обходной путь. Пора тебе уяснить, что нельзя побеждать всегда.

Деккер ленивым жестом закинул руки на затылок.

— Вчера в ресторане полицейские держали меня в кабинете Николаи, выясняя мою личность. Вошла моя партнёрша и подала мне пальто. Я сидел за столом Николаи, так что опустил пальто на его «Ролодекс» — со всеми визитками. Потом мне разрешили уйти, и я ушёл.

— Взяв и пальто и «Ролодекс», — кивнул Сингулер. — Интересно, чему тебя учили в школе?

— Я вернулся домой и прежде всего просмотрел имена на карточках. У Николаи есть номер Кима Шина в посольстве и его домашний телефон. Несколько телефонных номеров в Сеуле, без имён, но я проверяю, нет ли среди них Сона. Есть также номера Бена Дюмаса и Рассела Форта. И людей по всему миру. Франция, Англия…

— Кто такой Рассел Форт? — спросил Сингулер.

— Бывший полицейский, он знаком с Дюмасом, и у него неприятности с денежной мафией из-за игры: не может вернуть долг. Указана также его тётя, миссис Лоррейн Баки, она живёт в Вашингтоне, раньше работала в Бюро гравирования и печатания. Ну, ты знаешь — там печатают деньги…

— Не учи меня азбуке. Расскажи лучше про бумагу.

— У миссис Баки диабет. Для Форта это предлог заглядывать к ней, когда он приезжает в Атлантик-Сити. Сын миссис Баки, Арнольд, он работает в Бюро гравирования и печатания. Как раз в том отделе, где есть доступ к бумаге, на которой печатается наша валюта.

Закрыв глаза, Сингулер откинулся на спинку кресла.

— А мы-то лезли на стену, пытались узнать, где он берёт столько бумаги. Как ты смог выйти на семью Форта так быстро?

— Ребята из наркотиков послали для меня факс в свою вашингтонскую контору. Ну, я увидел слова Бюро гравирования и печатания и начал понимать. Дюмас — покровитель Форта. Я бы сказал, Форт платит за протекцию, доставая бумагу.