Женщины для развлечений
Шрифт:
Утром Дюмас навестил Тоуни в её подвале, девочка была подавлена, но сдаваться не собиралась. Дюмас, продолжая свои игры, сказал ей:
— Только что звонила твоя мать, она посылает кое-что из твоей одежды.
— Я не хочу с вами разговаривать, — заявила Тоуни. — Вы всё придумываете. — Она сидела на крае койки, под ногами валялись учебники.
— Она сказала, что посылает твоё любимое платье.
— Да? Какое?
Застигнутый врасплох Дюмас ответил первое, что пришло в голову.
— Ну, ты знаешь. Подруги говорят, что оно тебе очень идёт.
Тоуни кивнула.
— О, вы имеете в виду жёлтенькое
— Ну да, то самое.
Ловушка захлопнулась. Но попала в неё не Тоуни.
Она бросила на него презрительный взгляд, потом легла на кушетку и повернулась лицом к стене.
— Жёлтое — цвет поноса. Терпеть его не могу. У меня нет жёлтых платьев.
Дюмас поднял бровь. Неплохо, детка…
Ёкои согласился:
— Да, у Сона фиксация на образе кисен. Кстати, ты уверен, что он винит Ровену в краже депозитов?
— В этом и в проблеме с нигерийцем тоже. Так что Ровена правильно решила его прикончить. На её месте я, наверно, сделал бы то же самое.
— Конец эры. Нити, соединяющие нас, скоро будут разорваны. Когда ты уходишь?
Дюмас посмотрел на часы.
— Через несколько минут. Я вернусь, перед тем как ехать на аукцион. Хочу быть под рукой, когда доставят бумагу и поддельные деньги.
Ёкои легонько кашлянул.
— О бумаге: ты не забыл Рассела Форта?
— Забавно, что ты об этом упомянул. Сегодня у него, собственно говоря, последний день на земле. Как только привезёт последнюю партию бумаги, ему конец. Я должен сделать двойной прихлоп, Ло-Касио просил, поэтому Форта будет делать другой. Когда его не станет, я, наверно, смогу убедить тётю Лоррейн и кузена Арнольда, что нужно работать со мной напрямую. Если откажутся, произойдёт большая семейная встреча на небе или где там окажется душа Рассела.
— Прихлопы для Ло-Касио ты обязан сделать сам?
Дюмас кивнул.
— Джо лично просил меня об одолжении. Он хочет, чтобы всё прошло в наилучшем виде, вот и выбрал лучшего — меня. Тут именно двойной, двоих за одного. У Джо задета гордость, а значит, промахов быть не должно. Потом Джо будет мне обязан. Я смогу обратиться к нему при случае. Необходимо чувство перспективы, помнишь?
Они молча держались за руки, потом Ёкои заговорил негромко:
— Постарайся, чтобы тебя не убили. Если что-нибудь случится, я покончу с собой. Ты — это всё, что у меня есть в мире. Я же совсем один, родственников нет. Несколько друзей, да, но никого как ты. Без тебя и меня не будет, так зачем тянуть. Да и дом этот сразу стал бы скучным. Кто будет делать мне такие цветочные узоры?
— Не изображай из себя старую королеву.
— Я и есть старая королева.
Дюмас поцеловал его в лоб.
— Я вернусь, обещаю.
— Есть три линии, на которых что-то может случиться, — предостерёг его Ёкои. — Ситуация Ровена — Пак Сон. Аукцион рабов. И этот двойной прихлоп для Ло-Касио. Любое из этих направлений может привести к несчастью.
Он закрыл глаза.
— Хорошее, плохое, всё происходит тройками. Тебе кто-нибудь говорил?
Глава 17
Когда Бен Дюмас покидал дом своего любовника, чтобы совершить два убийства, Деккер сидел рядом с больничной койкой Эллен Спайслэнд. Эллен спала.
Послеполуденный дождь снизил температуру
Но в полицейском смысле Деккер видел преимущества холодной погоды. Она загоняла людей по домам, снижалась уличная преступность. В ливень и сильный снег полицейскому и пуленепробиваемый жилет надевать не обязательно — и так спокойно.
Вчера утром, когда стреляли в Сумку, на ней пуленепробиваемого жилета не было. Зачем? Она же собиралась провести восемь часов в участке. Как Сумка рассказала Деккеру после операции, только она вышла из квартиры и собиралась запереть дверь, как кто-то выстрелил ей в спину — экспертиза показала, что стреляли из «Хай Стандарт 22».
Одна пуля задела плечо, там только ранение мягких тканей. Две другие причинили серьёзные повреждения лёгкому и почке, а селезёнку пришлось удалить. Со временем она полностью поправится и сможет вернуться на службу — если захочет, конечно. Бывало, что полицейский выздоравливал после огнестрельного ранения, но потом даже зайти в полицейский участок боялся.
Он очень не хотел, чтобы и у Сумки так получилось. Уж слишком к ней привык, слишком дорожил этой дружбой. Он чуть не развалился, узнав, что она на грани смерти. Оказалось, психологически он у неё в какой-то зависимости, что ли. Ну кто ещё знал о Деккере всё и тем не менее относился к нему хорошо?
Она не видела лица человека, который стрелял в неё, но когда лежала раненая на полу, успела заметить его мешковатые серые брюки и коричневые ботинки — он бежал наверх, в сторону крыши. Муж, Анри, прибежавший на её крики, слышал, как кто-то бежит наверх. С крыши этот человек, наверное, перешёл на соседнее здание, а там спустился на улицу. Кто бы он ни был, местность этот мерзавец знал.
В своё личное время многие из участка Сумки помогали местным полицейским в поисках улик. Они расспросили всех — продавцов газет, постовых полицейских, проституток, пьяниц, магазинщиков, бродяг. Обыскали всё кругом, все мусорные баки, свалки и пустыри, надеясь обнаружить пистолет. Ничего не нашли. Ни следов, ни свидетелей, ни мотива. Узнали только, что Сумка очень популярна и её уважают даже местные торговцы наркотиками.
Нет, торговцы наркотиками не пытались её убить. Убийство полицейского плохо отражается на бизнесе: сразу много шума, это отпугивает клиентов. Они обещали помощь в раскрытии преступления, чтобы всё поскорее вернулось к норме.
В больницу ей прислали кучу цветов и без числа корзины с фруктами. Звонки и телеграммы со всей страны — от родственников, друзей и полицейских, которые узнали о ней из газет и по ТВ. Являлись с визитом мэр, комиссар полиции, телевизионщики, естественно. Сейчас коммутатор ни с кем её не соединял, полиция обеспечивала круглосуточную охрану.
Деккер же потерял сон, пытаясь разгадать, почему стреляли в его партнёршу. Спутали с кем-нибудь, что ли? Или чья-то месть? Почему-то он в эти варианты не верил. А работать не мог. Если кто-то намеренно устроил этот кризис, чтобы отвлечь его от текущих дел, цель достигнута.