Женщины Флетчера
Шрифт:
Гриффин вздохнул, но никакого определенного чувства не промелькнуло в его темных глазах. Ребекка знала, что он понимает, какую угрозу представляет Джонас Уилкс, знала, как яростно доктор ненавидит этого человека. Уж у кого-кого, а у Гриффина была на то причина.
– Успокойтесь,– резко приказал он.
Ребекка заставила себя не двигаться, хотя ее переполняло желание, даже потребность выбраться из этой постели и сделать что-нибудь – все, что угодно, – лишь бы не дать Эзре привезти Рэйчел в Провиденс.
– Рэйчел – хорошенькая девушка, – сказала она наконец, тщательно подбирая слова и стараясь не выдать своего стыда и страха.– Я точно знаю. Она была красивым ребенком. И если она попадется на глаза Джонасу...
У Гриффина на челюсти на миг взбухли желваки.
– Вы боитесь, что он добавит ее к своей коллекции?
Ребекка смогла только кивнуть, и в комнате воцарилась напряженная тишина. Помолчав, женщина продолжила:
– Это ведь, уже случилось не с одной девушкой, Грифф!
Грифф вскочил на ноги и встал спиной к Ребекке, уперев ладони в бедра. Казалось, он был во власти чего-то жестоко-первобытного, и Ребекка почувствовала его внутреннюю борьбу, хотя та происходила в самых глубоких тайниках его сердца.
Женщина поправила бархатное покрывало:
– Простите меня, Грифф.
Плечи Гриффина напряглись под белой льняной рубашкой. Он опустил голову, и Ребекка услышала, как он глубоко и резко вдохнул, потом выдохнул. Наконец он повернулся к ней.
– Чего же вы хотите от меня? – спросил он голосом, больше похожим на вымученный шепот.
Горло у Ребекки пересохло, и прошла целая вечность, прежде чем ей удалось выдавить из себя:
– Женитесь на ней. Гриффин, вы женитесь на Рэйчел?
Видно было, что эта просьба буквально оглушила его.
– Что?
Порыв отчаяния придал Ребекке силы:
– Я заплачу вам! Я скопила тысячу долларов, и, кроме того, есть еще мой бизнес...
У доктора вырвался невеселый смешок, и он вскинул руки в язвительном возмущении.
– Вы просите меня жениться на женщине, которую я никогда не видел? И за это я получу тысячу долларов и публичный дом?
Ребекка спрыгнула с постели и очутилась с ним лицом к лицу. Боль и слабость были забыты, вытесненные бушевавшим в душе женщины страхом.
– Послушайте меня, Гриффин Флетчер, вы, высокомерный негодяй! Может, я и шлюха – да, Бог свидетель, я шлюха,– но моя дочь – моя дочь – она леди! Слышите? Леди!
В темных глазах сверкнуло холодное уважение, и лицо Гриффина слегка смягчилось.
– Я уверен, что в Рэйчел есть все, чего мог бы желать любой мужчина,– спокойно сказал он.– Но я не имею намерения жениться на ком-либо, будь это ваша дочь или кто-нибудь еще.
В его словах звучала мрачная решимость, и Ребекка, вздохнув, опустила голову.
– Хорошо,– проговорила она.– Хорошо. Гриффин обхватил худые плечи Ребекки и вновь отвел ее к постели.
Она не сопротивлялась, когда он достал из своего потрепанного саквояжа шприц, наполнил его морфием и проверил, нет ли в нем смертоносных воздушных пузырьков.
– Я не хочу, чтобы моя девочка знала, что я держу публичный дом,– срывающимся шепотом пробормотала женщина.
– Я знаю, – ответил Гриффин, сделав укол и осторожно извлекая иглу из руки Ребекки.
Нарастающая боль билась и свирепствовала в ее теле. Так бывало всегда после укола – боль начинала нарастать внезапно и невыносимо, будто предчувствуя, что вскоре ей придется отступить на некоторое время.
– Господи,– прошептала она.– О, Боже мой. Гриффин, что же мне делать?
– Пока что расслабьтесь,– посоветовал Гриффин. Он снял с керосиновой лампы на ночном столике Ребекки расписной фарфоровый абажур и зажег фитиль. Яркий трепетный свет, не затеняемый декоративным абажуром, несколько рассеял надвигающуюся тьму.
Труднее – гораздо труднее – стало не заснуть. Ужасная боль отступала, подобная отливу, начавшемуся в двух сотнях ярдов от дома Ребекки, на берегах залива Пугет.
– Мы помогли вам,– настаивала женщина.– Когда прошлой зимой в палаточном городке была эпидемия гриппа, я и мои девочки помогли вам. Вы у меня в долгу Гриффин. Вы мой должник.
Гриффин вынул из кармана рубашки длинную тонкую сигару, зажал ее в белых ровных зубах и наклонился к фитилю лампы, чтобы прикурить.
– Я знаю, – отозвался он.
– Вы поговорите с Эзрой? Объясните ему, что может случиться с Рэйчел, если она приглянется Джонасу!
Гриффин угрюмо кивнул. У него был усталый, отсутствующий взгляд.
Ребекка, собрав все силы, продолжила, зная, что скоро блаженный успокаивающий сон сморит ее окончательно.
– И если Эзра не послушает вас, Гриффин, отдайте Рэйчел эту тысячу долларов – Мэми вам покажет, где они,– отдайте ей эти деньги и посадите на первый пароход, который зайдет в Провиденс...
– Ну а если она не захочет уехать, Бекки? Что мне тогда делать? Связать ей руки и швырнуть на борт?
– Если понадобится, то да. Вы ведь мне друг, правда?
Гриффин издал хриплый смешок:
– Это не дружба, Бекки. Это похищение людей.
Веки Ребекки наливались тяжестью, зрение становилось нечетким. Она ощущала себя маленьким гладким камешком, бесшумно скользящим на дно темного пруда, в самую глубину. И постепенно погружающимся в ил.
– Вы в долгу предо мной, Гриффин Флетчер! – воззвала она сквозь пелену, окутывающую сознание.– Вы мой должник.
ГЛАВА 1
Рэйчел Маккиннон лежала неподвижно, закрыв глаза, в маленьком островке тепла, образованном ее собственным телом. На несколько безумных мгновений она действительно внушила себе, будто живет не в этом отвратительном, размокшем от бесконечных дождей месте, а в красивом доме в Сиэтле, в доме с видом на залив Эллиотт.
Да. Да, она могла подойти к светлому окну с тонкими кружевными занавесками в ее собственной просторной комнате с натертыми до блеска дубовыми полами и, выглянув, увидеть большие пароходы и быстрые парусные лодки, входящие и выходящие из гавани. Увидеть, как солнечные блики, будто язычки серебряного пламени, пляшут на синей-синей воде...