Женщины Флетчера
Шрифт:
Мистера Уилкса нигде не было видно. Рэйчел подняла голову и увидела, что золотистые солнечные лучи, прорвавшись сквозь свинцовую пелену небес, уже весело играют на стволах огромных сосен, которыми порос склон горы. В другом направлении, за водами Пугета, за Сиэтлом, возносилась в небо гора Райньер – ее заснеженная вершина была окутана сияющим абрикосово-золотым покрывалом. Это зрелище придало Рэйчел силы. Внезапно налетел порыв крепкого ветра, и вокруг громко захлопали полотняные стенки палаток. Из столовой через боковой выход рысцой выбежал Чанг и выплеснул содержимое из таза, доверху наполненного объедками. Китаец глянул в сторону Рэйчел, но ничего не сказал. Над его головой кружились и ныряли в воздухе чайки, криками выражая неодобрение китайцу за задержку. Он обругал их на своем резком непонятном языке и снова скрылся в шатре.
Рэйчел выпрямилась. Не стоит медлить, не то ее может покинуть решимость найти мистера Уилкса и попросить у него прощения. Она вновь осмотрелась, надеясь увидеть его где-нибудь поблизости.
Лошадиное ржание привлекло внимание девушки к экипажу. Упряжка вороных меринов, кожа, лак и бронза, блестевшие даже при скудном сером освещении – все указывало на то, что карета принадлежит мистеру Уилксу.
Рэйчел осторожно приблизилась, боясь дотронуться до великолепного экипажа.
– Простите, – обратилась она к мрачному кучеру, съежившемуся на козлах.– Скажите, пожалуйста, это экипаж мистера Уилкса?
Кучер оглядел Рэйчел со смесью насмешки и вожделения и неприветливо буркнул:
– Да уж конечно не какого-нибудь вшивого лесоруба, красотка.
Рэйчел надменно выпрямилась и отступила на шаг, возмущенная и самим этим человеком, и упоминанием о мерзких насекомых, которые были проклятьем на всех лесозаготовках на сотни миль вокруг.
– Вы не скажете, где можно найти мистера Уилкса?
Кучер, осклабившись, широким жестом снял с головы мокрый котелок. Наглец был небрит, у него отсутствовало несколько зубов, а оставшиеся были кривые и почерневшие от гнили.
– Последний раз, когда я видел босса, он шел из этой вонючей дыры к своим коттеджам.
Коттеджам?
Рэйчел обернулась и впервые заметила красивые кирпичные домики. У каждого из этих маленьких строений имелись побеленный деревянный заборчик, узкая зеленая лужайка и уютное крылечко. Дым серыми клубами поднимался из труб, а крепкие, покрытые кедровой дранкой крыши надежно укрывали от дождя. Девушка увидела, как в самый дальний справа дом зашла индианка Фон.
Какой-то момент Рэйчел стояла словно зачарованная. Потом зависть змеей зашевелилась у нее в груди. Жить в настоящем доме, с деревянными полами и огнем в камине, спать на постели с бельем и одеялами...
Девушка опомнилась и прогнала глупые мысли, хлынувшие в ее душу, словно сверкающий горный ручей. Она – дочь бедняка, напомнила себе Рэйчел, и в конце концов выйдет замуж за бедняка. Вряд ли ей доведется жить в столь чудесном месте, как эти кирпичные дома.
– Красиво? – буркнул кучер.
– Да, – сдавленно отозвалась она, не оглядываясь. Затем, понимая, что спрячется в палатке и просидит там весь день, если сейчас же не двинется к своей цели, Рэйчел подобрала обтрепанные юбки и решительно зашагала к коттеджам.
Она найдет мистера Уилкса и извинится за сцену в столовой. После этого она исследует окрестности палаточного городка. Она внимательно осмотрит Провиденс и прогуляется вдоль берега. Возможно, как и на пляжах Сиэтла, она найдет устриц и маленьких рачков.
Рэйчел скучала по Сиэтлу, его деревянным домам и пастбищам, садам и великолепной панораме моря и гор. За те шесть недель, которые они с отцом прожили в пансионе мисс Флоры Каннингем, образ этого шумного провинциального города врезался ей в память и в сердце. Покидать его было больно по многим причинам, но пришлось ехать туда, где имелся шанс найти работу, да и ее отца уже тянуло на новое место. Он встретил мистера Уилкса однажды вечером в придорожном салуне на Скид Роуд и нанялся к нему лесорубом.
Они приехали в Провиденс темной ночью, перед этим тряслись в продовольственном фургоне Джонаса Уилкса вдоль берега Пугета, и почти не видели ни самого городка, ни соленых волн, плескавшихся на подступах к нему.
Рэйчел мысленно вздохнула и заставила себя ускорить шаг. Осмотр Провиденса неожиданно потерял для нее всякую привлекательность. В конце концов, сказала она себе, лагеря на лесозаготовках почти не отличаются друг от друга; она знала это из своего долгого и горького опыта, так как сама побывала практически в каждом из расположенных на пространстве от Калифорнии до канадской границы.
Эзра Маккиннон был работящим, честным человеком, но беспокойство одолевало его каждый раз, когда приходилось жить где-нибудь больше месяца. Дело кончалось пьянством, которое вскоре приводило к азартным играм и дракам.
Рэйчел добралась до нижней дороги и пересекла ее, утопая в грязи. Она осторожно поднималась по скользкому склону, и ее мысли, как это часто бывало, обратились к матери. В памяти мелькнули черные волосы и глаза цвета лаванды на изможденном неистовом лице.
Ребекка Маккиннон оставила дочь и мужа более десяти лет назад, и Рэйчел редко позволяла себе вспоминать об этом. Такие воспоминания вызывали у нее чувство боли и стыда, но и понимания тоже. Тяжело было скитаться по углам, жить в кибитках и второразрядных гостиницах и не иметь красивой одежды.
Наконец, Рэйчел достигла верхней дороги. Там стояла забрызганная грязью коляска, запряженная терпеливого вида гнедой кобылой.
Девушка остановилась потрепать животное по мокрой морде и одновременно набраться смелости. Она не знала, в который из четырех домов вошел мистер Уилкс, так что, может, ей придется стучать во все двери, чтобы его найти. Задыхаясь от ударов собственного сердца, она открыла калитку первого дома и двинулась по дорожке.
Мысленно Рэйчел репетировала одно горячее извинение за другим. Едва она подошла к ступеням крыльца, как дверь с треском распахнулась и оттуда, с лицом чернее тучи, выскочил взбешенный мистер Уилкс.
Рэйчел инстинктивно отступила в сторону, но в этот момент ее левая нога подвернулась, и девушка, потеряв равновесие, полетела прямо в мокрый от дождя куст шиповника.
Джонас Уилкс остановился, и выражение жуткой ярости исчезло с его лица. Он улыбнулся и протянул руку.
Перепуганная до смерти Рэйчел приняла предложенную помощь, и хозяин отца поднял ее на ноги. Щеки девушки горели, глаза наполнились слезами, готовыми скатиться по перепачканному, исцарапанному лицу. Теперь ее платье было пропитано грязью, ткань изорвана острыми шипами набиравшего бутоны куста. Шаль тоже оказалась в плачевном состоянии.