Женщины-маньяки
Шрифт:
Или, например супруги ссорятся. Оскорбляют друг друга, ругают по чем зря, пытаются принизить, унизить. Потом происходит бурное примирение через постель. Секс от этого ярче, острее, лучше. Затем, когда сексуальная жизнь снова становится скучной, они ищут любую причину чтобы поссориться (вплоть до невымытой тарелки) и потом снова неистово "примириться". У некоторых это становиться замкнутым кругом. Но, ни к чему хорошему это не ведет. Ссоры становятся все интенсивнее и могут привести к разводу.
Другие привязывают партнершу к кровати кожаными ремнями или приковывают наручниками. Такое насильственное удержание длиться довольно
Когда садизм всего лишь игра, то ничего страшного. От такой игры возникают новые интересные ощущения, новые необычные переживания, новые яркие впечатления, в какой-то мере легкий садистский флирт помогает разнообразить половую жизнь у многих людей. Но, а если человеку начинает нравиться причинять боль партнеру? Причем осознанно. И видя, что его партнерше не по душе такое обращение, он все равно нарочно причиняет ей боль, и может даже ударить — то это уже совсем плохо для совместной жизни. Про таких экзекуторов в народе говорят: "домашний тиран".
Еще хуже, когда человек заменяет секс садизмом. Ему не нужна сексуальная разрядка, ему нужно поиздеваться над человеком. Например, он может запереть объект любви в комнату или подвал и не кормить несколько дней. Человек слабеет, истощается, мучается. А поддонку все мало. Он продлевает пытку голодом. Затем освобождает жертву из заточения и насилует, может даже избить. Вот если кто-то переходит грань между игрой и реальной жизнью, то со временем становится либо истязателям либо душегубом, а то и того хуже — серийным убийцей.
Так вот появляется и вторая причина, почему Салтыковой нравилось изводить со свету людей и их пытать и мучить. При ее неуравновешенной и больной психике недостаток секса она восполняла насилием и убийством. Садизм ей заменил секс. И когда долго не было сексуального партнера и портилось настроение, отрицательная энергия находила себе выход в издевательствах и избиениях. И чаще — в убийствах.
У Фрейда есть термин "либидо" — жизненная энергия, имеющая сексуальные корни. Проще, сексуальное влечение. Или страсть, которая имеет целью достижение удовольствия. И в основном сексуального характера (его ученик Карл Густав Юнг понимал под либидо в целом психическую энергию человека). Так что мы не ошибемся, если назовем либидо психической энергией. По Фрейду, смещение либидозной энергии по эрогенным зонам обуславливает развитие человека. И оно движет человеком. И если она не удовлетворена полностью или частично, то тогда случаются разные перверзии, отклонения психики, расстройства и фобии.
Кто-то при ее неудовлетворенности или нарушении реализует ее в творчестве: сочиняет стихи, рисует картины, снимает фильмы, пишет романы. (Это называется "сублимация"). Но есть тот, кому никак не сублимируется и он направляет эту энергию на темные дела. Он может стать садистом, педофилом, маньяком, убийцей и др. Список можно продолжить.
Салтыкова свое мощное либидо направила не на благие дела, а на темные и порочные. Плюс к тому незаживающая сердечная рана, в свое время нарушившая ее психику,
Итак, нарушенное либидо и нарушения психики в связи с потерей важного сексуального объекта (капитана Тютчева) — вот две основные причины безумных поступков кровавой помещицы. Вот откуда ее жуткие преступления. Но это с точки зрения психоанализа, причем классического. Быть может, другие психологические теории объяснили бы природу страшных поступков Салтычихи по-своему, но автору ближе и понятнее Фрейдовское объяснение. Тем более психоаналитические постулаты проверены не только в теории, но и в практике. Ведь есть какое-то здравое зерно в том утверждении, что неудовлетворенная сексуальная энергия Дарьи Салтыковой превратила ее в садиста и убийцу. А потеря любимого человека это лишь усугубило.
Но вернемся к дальнейшей судьбе нашей "героини".
…Вскоре слухи об убийце-помещице и ее злодеяних поползли по Москве. Но до поры до времени это были всего лишь слухи, не подкрепленные фактами. Люди не знали, где тут правда, где полуправда, а где ложь. Молва шла, но трупов никто не видел. А все дело в том, что слуги Салтыковой привозили на санях мертвецов к полицейским в участок. Помещица щедро одаривала полицейских, чтобы те молчали и записывали в официальный протокол то, что нужно. Те всегда фиксировали несчастные случаи. Мол, бедняжка сбежала от барыни в легком платье, по дороге замерзла и умерла. Или указывали, что человек покончил жизнь самоубийством. И хотя покойники были порой изуродованы и были все в кровоподтеках и синяках, то полицеские все равно писали: "смерть в результате несчастного случая".
Священнослужители тоже состояли на довольствии у Дарьи Николаевны. Они должны были отпевать людей преданных насильственной смерти. Московских святош помещица не любила: часто они, когда видели зверски истерзанные тела усопших, отказывались совершать церковный обряд. Тогда маньячка приглашала своих, сельских. Один из них — Степан Петров — был штатным священником Салтычихи. Для него, человека не особо щепетильного, не было особых проблем с отпеванием очередной жертвы.
Если кто-то из крепостных убегал его возвращали обратно к Салтыковой, ведь полиция была куплена ею. Помещица приказывала забивать беглецов до смерти батогами или бросала в застенок и морила голодом. Подданные Салтычихи в период с 1756 год по 1762 подали 21 жалобу на свою барыню. Но так как садистка-помещица имела огромные связи и в полиции и среди чиновников она сразу узнавала из первых рук, кто из ее крепостных на нее доносит. И потом нещадно наказывала жалобщиков. Кого делала инвалидом, а кого умерщвляла, а кого и отправляла в ссылку.
Но однажды произошло следующее…
В апреле 1762 году двое крепостных Салтычихи — Савелий Мартынов и Ермолай Ильин — измученные пытками и и потеряв по прихоти помещицы-садистки своих жен, сбежали от нее и отправились с жалобой в Московское отделение Сената. Но туда их не пустили и решили сдать в полицию. Но не зря Салтыкова кормила полицейских, они снова едва не выручили ее. Крестьян потащили к дому на Сретенке, чтобы сдать жестокой помещице, но те, поняв, что их ведут не в полицейский участок, а в логово монстра, от отчаяния закричали на всю улицу: