Женщины непреклонного возраста и др. беспринцЫпные рассказы
Шрифт:
Итак, есть у меня младший товарищ, с которым я иногда делюсь неимоверным жизненным опытом. По натуре мой друг аферист, причем очень талантливый, но приличные еврейские родители приделали к его голове радиатор и регулярно заливают туда тосол. В результате охлаждения мозгов аферы у парня получаются не очень опасные, а в свободное от обувания доверчивых граждан время он даже сделал неплохую для двадцати четырех лет карьеру в медийной отрасли.
Зовут героя Яша Кац, и фамилия вытатуирована на его физиономии как принадлежность к КГБ на лике сами знаете кого.
Выше
Недавно среди страждущих неожиданно обнаружился генерал. Настоящий. Настолько, что лампасы и погоны проступали сквозь ткань изысканных костюмов. В общем, генерал с возможностями и со вкусом. Звали старого чекиста подобающе – Петр Сергеевич Березин.
Он сразу пошел на штурм Марии Яковлевны, но его облили кипящей смолой еще на подступах к крепости. Оценив потери, он предложил искреннюю дружбу.
Яшина мама сообщила, что дружить им не о чем, но если он настаивает, то может дружить с сыном и быть ему полезным.
Госпожа Кац поступила как еврейская мама, генерал Березин – как русский офицер. Он мгновенно взял Яшу под крыло, причем не из надежды на доступ к телу, а потому что дама попросила.
Раз в два месяца генерал приглашал юное дарование на беседу, спрашивал, все ли хорошо, и учил уму-разуму. Накануне очередного рандеву юному аферисту засветило увольнение на почве личной неприязни, возникшей между ним и одним из «топов». Работал Яша в Москве и «поуехать» не собирался. Об этой ситуации он и доложил своему покровителю на встрече, проходившей на этот раз в лобби петербургского отеля NN.
Петр Сергеевич задумался. В этот момент случилось чудо. По отелю катилась сфера, в дорогом темном костюме, при двух телефонах, в сопровождении пары кубов в дешевых темных костюмах, при наушниках и оружии.
Петр Сергеевич просиял и рявкнул на все лобби:
– Моня! Стой, старая сволочь!
Сфера остановилась и дала полный назад.
– Петюня!
Выдающийся нос уткнулся в солнечное сплетение генерала Березина. Кубы отошли на два метра.
– Ну что, все спекулируем?
– Так ловить-то некому.
– Знакомься, мой племянник, Яша. Яша, это мой старый товарищ, Моисей Ефимович.
– Хаймович, Петя, Хаймович.
Моисей Хаймович внимательно посмотрел на Яшу, поднял брови и, не оставляя генералу места для маневра, произнес:
– Петюня, ты кому голову морочишь? Лицо его видел? Он такой же тебе племянник, как Арафат мне дядя.
Генерал надел суровость, вздохнул и отрезал:
– Он мне КАК племянник, и нужно парню помочь с работой в Москве. Задача ясна?
Нос Моисея Хаймовича вырос, а глаза уменьшились и вспотели. Теперь задумался он.
– Племянник, ты не против железной дороги?
– Он не против, – ответил Петр Сергеевич.
– Начнешь проводником, а там посмотрим, – эта шутка показалась новому Яшиному покровителю удачной, и он долго смеялся, набирая номер.
– Алло, Николай Кузьмич, есть минута? Такое дело, у меня тут племянник работу решил сменить. У тебя там есть что-нибудь общественно-возмездное? Я к тебе обращаюсь не часто и прошу к моей просьбе отнестись с максимальным вниманием.
Яша услышал до предела услужливый голос из трубки и понял, что Моисея Хаймовича Николай Кузьмич очень уважал.
– Племянник – близкий мне человек, талантливейший экономист, так что считайте, что вам всем там повезло.
Далее еврейский лоббист, не отрывая трубки от уха, громко спросил у «близкого ему» Яши:
– Как твоя фамилия?
– Кац.
– Фамилия его Кац, так что вашему Когану достойная компания, – закончил беседу Моисей Хаймович и обратился к Яше: – Значит так, родственник, завтра дуй в Москву. Приедешь к Николаю Кузьмичу, он тебе все устроит. Номер запиши.
– Моня, куда пацана пристроил, дядя хренов, и с чего ты взял, что он экономист? – железным тоном спросил Березин.
– Любой Кац – экономист. Место отличное. Контора при РЖД. Кузьмич там директор. Мало шума, много денег. Всё как мы любим.
– Что значит «много денег»? Ты мне парня не порти! – Генерал поднял пудовый кулак и так потряс им перед паспортом друга, что чуть Улисс-Нардан-скелетон не свалился.
– Да все честно: зарплата, премия. Я же сказал – отличное место, только для своих. Все, Петюня, я побежал.
Обалдевший от скорости происходящих событий всеобщий племянник примчал в Москву, нашел замаскированное под тюрьму здание «отличного места для своих», сделал шаг в будущее, но уперся в проходную. Для проникновения в здание требовался паспорт, сдача норм ГТО, флюорография и справка из психдиспансера. Яша справился.
Коридоры, заключенные, вольноотпущенные, коридоры, приемная.
Секретарша, бравшая Зимний, недоверчиво посмотрела на Яшу и без приветствий клацнула:
– Кац?
– Да.
– Ждите.
Яше не давала покоя мысль: «Если у Моисея Хаймовича такие „свои“, интересно – какие „чужие“?» Секретарша подняла трубку, перенастроила голос и излилась медом:
– Николай Кузьмич, к вам Кац, – и тут же другой голос изнутри одушевленного шлагбаума прошипел: – Заходите.
Николай Кузьмич родился непосредственно в своем кабинете, сразу шестидесятилетним чиновником и будет жить вечно, пока Смерть не найдет способ продраться через проходную. А она не найдет.
В меру богатую комнату украшали три портрета. Два ожидаемых и один – Николая Первого. Также на стене висели икона и календарь от самарского управления ФСБ. Российское духовное оливье начала XXI века.
Угрюмый Николай Кузьмич встал из-за массивного стола и крепко тряхнул Яшину руку.
– Хороший у тебя дядя, заботливый.
– Николай Кузьмич, он просто мне помочь решил. Я не совсем его племянник, – врать Яша умел блистательно, но сейчас не видел в этом необходимости.
Судя по выражению лица, Николай Кузьмич не знал, радоваться этому известию или нет.