Женщины в истории. Цикл лекций для чтения.
Шрифт:
В чем вы видите разницу между монархиями английской и российской?
У каждого народа своя история. Было бы наивно мечтать: «Нам бы английский парламент!». Думаю, существуют разные пути. Один я условно называю романо-германским, другой – византийско-ордынским. Английская цивилизация получила великое наследие античности. В Англии, например, до сих пор существуют прекрасные римские дороги. Характер же российского государства, российской монархии был определен выбором иного пути. Византия – это путь крайней абсолютизации личности правителя, свойственная Востоку абсолютизация его власти.
Необходимо учитывать и различия в национальном характере. Англичане – островитяне, что очень важно.
Многие государственные традиции Великобритании вызывают уважение. Но никогда не могла бы быть точно такой же история огромной равнинной России.
У нас удивительная история. Величайший народный герой 30 лет сиднем сидел. Величайшая русская правительница – немка. Величайший русский поэт – немножко эфиоп. Величайший полководец сдал древнюю столицу. Все это так по-русски!
Какой период истории напоминает вам нынешнее время?
Вопрос бесконечно простой и бесконечно сложный. Нет непереходных эпох. Это я поняла лет 20 назад. У нас было принято считать, что есть эпохи стабильные, а есть переходные. Но ведь каждый миг жизни – переход от чего-то к чему-то.
Что напоминает наше время? В некоторых чертах – Средневековье. Например, в плане мракобесия. Когда видишь рекламу услуг «потомственной колдуньи», остается только порадоваться: хотя бы костер ей не угрожает. Потому что сегодня Средневековье повторяется в каком-то карикатурном виде.
Есть в нашей жизни и черты эпохи европейского абсолютизма. Покорный парламент. Да и откуда взяться другому? У нас нет парламентского опыта, традиций спора парламентариев с правителем.
Вспоминается и недавнее советское время. Организованное ликование по тому или иному поводу. Я, пожалуй, верю в ликование в Севастополе после возвращения Крыма России. Но не в прочие официальные мероприятия с пением ура-патриотических песен. Так и кажется, что кто-то сейчас скажет: «Вперед! К победе коммунизма!». Понять бы еще, где этот «перёд»!
Ощущение возврата к советскому опыту у меня лично появилось, когда в 2001-м зазвучал обновленный гимн России, то есть вернулась мелодия советского гимна.
А как раз то, к чему неплохо было бы вернуться, похоже, потеряно навсегда. Я говорю, в частности, о системе образования. В основе советского образования был немецкий фундамент. Громоздкий, но надежный. А сейчас появились не вполне понятный бакалавриат и совсем непонятная магистратура. Под звуки советского гимна…
Но вот что точно известно историку. Ни Юлиану-отступнику, ни Марии Тюдор – никому еще не удалось повернуть время вспять. И сейчас это вряд ли возможно.
Неизбежный вопрос. Как вы, с точки зрения историка, оцениваете присоединение Крыма к России?
Я не считаю это «присоединением». Произошло возвращение к нормальной ситуации. В советское время, когда Крым был объявлен принадлежащим Украине, это не имело никакого значения. По крайней мере, все так думали. Ведь мы чувствовали себя частью единого советского народа.
Если искать глубокие исторические корни, мы дойдем до абсурда – до необходимости «вернуть» Крым потомкам хана Гирея. Ведь именно наследникам Орды эти территории принадлежали с XV до XVIII века. Потом два с лишним столетия Крым был в составе России. А его принадлежность Украине – это исторический казус, говоря словами Ф.М. Достоевского, «скверный анекдот».
Современный Крым гораздо больше исторически связан с Россией, чем с Украиной. Да и не было на Украине самостоятельного, независимого государства. Та революция, которую сейчас переживают украинские земли, именно этим и определяется.
Конечно, украинская история имеет свою специфику. В первую очередь это традиция Запорожской Сечи – традиции воли (это не вполне то же самое, что свобода), трудно переходящей в государственность. Украинские гетманы – не вполне европейские монархи, а скорее лидеры казачьей вольницы.
Сейчас идет процесс окончательного оформления украинской нации. Легким он никогда не бывает. Обязательно находится тот, кто хочет отделиться. Дай бог, чтобы все завершилось как можно быстрее и не потребовало новых жертв!
Вы говорите, что резко и грубо решать политические вопросы нельзя. Но разве Варфоломеевская ночь не привела к победе католиков?
Конечно, нет. В гражданских и религиозных войнах не бывает абсолютной победы. Достигается только некоторый временный компромисс. Нам говорили, что большевики победили белогвардейцев. На определенное время – да. Но сейчас-то мы почему-то не заняты строительством коммунизма!
Не было полной и окончательной победы одной стороны и во Франции в 1572 году. Кровавая бойня продолжалась до 1589-го. И только когда, как ни ужасно, земля достаточно напиталась кровью, явился циничный Генрих Наваррский, заявивший: «Париж стоит мессы». И был принят эдикт о веротерпимости.
Кстати, в современной Франции нет никакого торжества католицизма. По социологическим опросам, католики составляют более половины, но далеко не все население страны. Это светская республика, и протестантизм в ней не подвергается никаким гонениям.
Как вы оцениваете уровень современной российской исторической науки?
Обязательно надо учитывать особенности нашего исторического пути. Тоталитарные режимы всегда препятствуют строго научному, даже относительно объективному отношению к своему прошлому. Все это подменяется обязательным самовосхвалением.
Историки в таких условиях обречены вечно ждать очередной «оттепели». Но они не могут реагировать на происходящее так же быстро, как художники или писатели. Все мы знаем, что такое литература, искусство хрущевской «оттепели» (Вознесенский, Евтушенко, Эрнст Неизвестный и другие). А историческая наука стала меняться только к самому ее концу.