Женская логика
Шрифт:
— Отлично! Не так уж сложно, правда, Сэм? Поехали дальше. Эту фразу я попрошу вас запомнить как следует: «Мне тебя очень жалко».
— Зачем мне произносить это лишний раз? Она и так знает, что я ей сочувствую.
Тут я могла с ним поспорить.
— Это не просто выражение сочувствия, Сэм. Для вашей жены эта фраза будет означать, что вы внимательно слушаете ее, когда она делится с вами своими переживаниями. Когда Кэролайн опишет все признаки заболевания, кивните и скажите, что вам ее жалко. Такой ответ ей понравится больше, чем
Сэм был моим последним пациентом в тот день. Как только занятие с ним закончилось, я стала звонить подругам, но не застала никого из них, кроме Пенни.
— Как твои дела, Линн? — спросила она таким голосом, каким разговаривают с человеком, недавно пережившим смерть близкого родственника.
— Да в целом неплохо, — ответила я. — Кип же, слава богу, не умер, а просто разрушил нашу семью.
— В самом деле? — с недоверием переспросила она.
— Ну разумеется! Конечно, я переживаю, но это не выбило меня из колеи. Работа — прекрасный стимул. Когда я общаюсь с пациентами, я забываю о своих проблемах.
— С пациентами? А что, никто из них не отказался от твоих услуг?
Я была озадачена ее вопросом.
— Честно говоря, сегодня утром трое отказались. А почему ты спрашиваешь?
— О боже мой, Линн! Неужели ты до сих пор ничего не слышала?
— Чего я не слышала?
— Подожди, я только закрою дверь, — прошептала она, через несколько секунд я услышала щелчок.
— Значит, ты ничего не знаешь?
— Нет. Да нет же! Что случилось?
Я уже начинала беспокоиться.
— Не хочется приносить тебе дурные вести. Обещай, что ты оставишь гонца в живых.
— Обещаю.
— Ладно. — Она понизила голос. — Кто-то разболтал прессе об интрижке Кипа. Твою тайну раскрыли. Судя по всему, это случилось на днях.
Мое сердце бешено забилось. Мне не хватало воздуха.
— Мы не зря волновались о твоей профессиональной репутации, — продолжала Пенни. — Автор статьи раскритиковал в пух и прах методику доктора Виман и заявил, что после того как стали известны подробности твоей личной жизни, только сумасшедший придет к тебе на прием.
Я молчала.
— Алло! Ты слышишь меня, Линн?
— Прекрасно слышу.
Во рту у меня пересохло, а губы не слушались. Мне был нужен глоток воды — нет, лучше виски.
— Не понимаю, откуда этот писака узнал о нас с Кипом. Мы все еще живем под одной крышей, и для всех окружающих мы — пара.
— Так или иначе, на первой странице газеты появилась статья о вас.
— На первой странице? Не может быть. Я не так знаменита.
— Но это же «Нэшнл инквайрер», Линн. Ты же знаешь их: если они не накопают ничего о знаменитостях, то будут довольствоваться тем, что есть.
Моя фотография на первой странице желтой газетенки. Докатилась! Понятно, что Сэм и остальные пациенты, не отменившие встречу со мной, просто ничего не знают об этой статье.
— Значит, скоро вся Америка узнает обо мне? Кто
— Боюсь, что да. Конечно, это неприятно, но тебе придется через это пройти.
— Каким же образом?
— Ты опубликуешь опровержение и заявишь, что с тобой обошлись несправедливо. Будем надеяться, что публика отнесется к тебе с сочувствием и поверит, что ты не шарлатанка.
— Но я не шарлатанка!
— Мы-то с тобой об этом знаем, но читатели могут поверить автору статьи. Послушай меня, Линн. Я считаю, что работа, которую ты провернула, достойна Нобелевской премии, но она сделала тебя мишенью для критики. Ты — королева, никто не может сравниться с тобой, а такие люди всегда вызывают зависть и агрессию.
— Иначе говоря, своей статьей «Инквайрер» открыл сезон охоты на меня?
— Наверняка появятся и другие статьи. Сожалею, Линн. Очень сочувствую тебе.
— Ничего, я как-нибудь справлюсь. А вот тот, кто рассказал о нас «Инквайрер», горько пожалеет! Думаю, это была любовница Кипа.
— Сомневаюсь. В статье даже не упомянуто ее имя. О ней там вообще очень мало. В основном речь идет о вас с Кипом. Такую информацию мог предоставить им только один человек. Больше никто не мог продать им такие сведения. Понимаешь, о ком я говорю? Догадываешься?
— Ты думаешь, что Кип…
— Судя по всему, да. Он чувствовал, что рано или поздно ты выгонишь его, и тогда ему понадобятся деньги. И ему, видимо, пришло в голову, что если пристроить статью в «Инквайрер», то еще какое-то время ему будет на что покупать коктейли для своей пассии.
— Кип не мог так поступить… — пробормотала я, все еще не веря в случившееся.
А ведь сначала он казался таким искренним, таким честным! Как я могла так ошибиться в нем? Он не только спал неизвестно с кем, но еще и продал меня. Двойной удар.
— Хочешь, я возьму такси и приеду к тебе сейчас? — спросила Пенни. Ее контора находилась в другом конце города.
— Нет, спасибо, — сказала я. — Скоро начнется моя радиопередача.
— Она обещает быть интересной. На твоем месте я бы ответила на несколько звонков от особо любопытных.
Да, было несколько звонков от особо любопытных. Они не хотели говорить о своих проблемах, гораздо больше им хотелось опорочить меня. Конечно, звонили и сочувствующие, но таких было немного. Как Пенни и полагала, основная масса звонков поступила от любителей поругаться, которые позволяли себе выпады в мой адрес вроде: «С какой стати мы должны слушать ваши советы?», «Сами-то вы понимаете, о чем говорите?» или «Ни за что больше не позвоню на ваше шоу!».
Последний удар мне нанес директор студии. Я уже одевалась и собиралась идти, когда он подошел ко мне. Положив мне руку на плечо, он сказал, что разделяет мои чувства, а затем добавил тоном, не предвещающим ничего хорошего: