Шрифт:
Сквозь холодные воды
В память аргентинской поэтессе – Альфонсине Сторни
1
Каждый день она убирала снег возле своего дома. Ей думалось обо всем: о работе, с которой её, в скором времени, уволят за постоянные прогулы, о своей жизни, которая катится в бездну уже который год. Её звали Ариэль. Ей было сорок лет, но до сих пор она не нашла человека, с которым могла бы прожить все последующие года. Внешность у неё была волшебная. Её глаза сверкали светло-бирюзовым и отдавали зеленым. Почему же с такой привлекательной внешностью она до сих пор не встретила мужчину,
Она перенесла слишком много потерь и познала слишком много разочарований, чтобы суметь остаться той, кем была прежде… Она была очень грубой и жестокой с теми, кто уступал ей по умственным способностям, и причиняла сильную боль тем, кто посмел познакомиться, а точнее – попытался познакомиться с ней – с человеком прекрасного и острого ума. Она и сама не понимала, что своими руками отпугивает от себя людей… Гордость и строптивость – огромнейший враг для человеческого счастья! Нужно уметь гордиться за других, радоваться чужим успехам, а не лишь своим… Но Ариэль, увы, этого не понимала.
Она отчистила снег у места парковки, возле своего дома, будто надеясь, что кто-нибудь к ней приедет: спросит, как ей живется в этом доме одной, совсем одной…
Она проснулась в больнице. Тишина и мрак окутывали её палату… Предыдущий день ей приснился.
Она оглядела испуганным взором всю палату и начала дрожать. Она до смерти боялась больниц. Она совсем не помнила каким образом сюда попала. Вдруг, вошёл её лечащий врач.
– Какая вы бледная сегодня… Доброе утро…
– Простите, но что я тут делаю? – ответила Ариэль растерянно и хмуро.
– Вы, наверное, шутите… – ответил врач с недоумением.
Ариэль выглядела очень уставшей, будто она работала без остановки все дни и ночи напролет. Её глаза были испуганными, прямо как у детей, когда родитель накричал на них, без веской на то причины. Но вдруг в ней зажглась злость…
– Мне сейчас не до смеху! Сейчас же говорите зачем и почему я тут!
Лечащий доктор растерялся.
– Вы уже долгое время проходите тщательное обследование ваших внутренних органов. Есть подозрение на опухоль, точнее…
Внутри Ариэль что-то надломилось…
– Точнее? Что точнее? – хриплым голосом сквозь слёзы прошептала она.
– Мы стараемся не говорить это пациентам до последнего момента… В начале говорим детям, мужу или родителям, но…
– Но у меня никого нет… – продолжила Ариэль, уже понимая, что всё крайне плохо… Что всё на краю, и одна фраза может изменить её жизнь до неузнаваемости.
– У меня рак? – спросила она, не дожидаясь того, когда решится сказать эти страшные слова врач.
Он произнес название какой-то процедуры, которое было чуждо для Ариэль, и продолжил:
– Мы выявили у вас злокачественную опухоль в молочной железе…
В унисон прозвучала тишина.
– Понятно… – спокойно ответила Ариэль, но в душе её шел ужасный дождь…
– Я понимаю, вам очень тяжело это слышать, но мы должны бороться. Главное – не сдаваться перед болезнью, а сражаться… Всё будет хорошо, знайте это.
Однажды, когда Ариэль купалась в море во время отпуска где-то в июле, её неожиданно подтолкнула одна волна к другой, и вторая волна ударила её прямо в грудь. Ариэль почувствовала нетерпимую боль и потеряла сознание, но после этого, когда в итоге всё обошлось, она совсем забыла про это, и у неё не было даже мысли, что это произошло из-за удара волны. Ариэль очень любила море, чувствовала к нему особую привязанность и чувствовала, как
Неужели море способно убить такую преданную и прекрасную девушку, как Ариэль? Это казалось совсем невозможным, но и у моря есть та темная сторона, как и у всех людей, и об этой стороне мы можем и не догадываться. Лишь когда она выплывет на поверхность, мы её заметим, но уже не успеем спастись…
Природа ожесточилась с приходом в этот мир людей. Люди вырубают леса, устраивают пожары и многое другое… Природа стала мстить нашему людскому народу различными наводнениями, землетрясениями и многим другим. Что к природе приходит, то она и отдает. Ариэль она отдала – мучения и возможную смерть.
2
Лечащий врач долгое время утешал Ариэль, и пытался помочь всеми возможными способами, но её выражение лица было похоже на лица мертвых. Её глаза не выражали ни грусти, ни страха, ни злости… В них холодным пламенем горела пустота и потерянность. Лечащий врач понял, что она не будет бороться с болезнью, пока не захочет жить, пока не найдет ради чего ей жить. Он привёл в её палату психотерапевта и начался долгий и мучительный для Ариэль разговор.
– Что произошло с вашим мужем? – спросила молодая девушка с белоснежными волосами, которая являлась психотерапевтом.
– Скажите хоть, как вас зовут… – задумчиво произнесла Ариэль.
– Сильвия. Меня зовут Сильвия.
– Какое красивое и глубокое имя, прекрасное имя… Будто я вижу лунное сияние в вашем отражении…
Ариэль начала рассказывать свою историю:
Раньше, когда мы были вместе с ним, и он был жив, я была самой простой домохозяйкой. Он был очень влиятельным учёным, и я очень гордилась им, и особо не думала о том, что происходит в его жизни, в его сердце. Я ухаживала за своей дочерью, выполняла дела по дому, иногда писала стихи… Мы любили втроём ездить на море, наслаждаться морской прохладой… Я читала своей семье стихи, и они их хвалили… Моей семьей был мой муж и моя дочь. Именно в них я видела свой смысл жизни. Родители мои погибли, когда мне было двадцать шесть лет. Они попали в автокатастрофу. Произошла авария, и они оба погибли… Я очень долго думала о том, что так много людей после аварий выживают и всё вновь налаживается… Думаю и спрашиваю небеса, почему они не выжили. А Бог решил их задуть, словно свечки. Они были так счастливы, словно две свечки, они разгорались всё больше и больше, но в момент они потухли…
Я очень тяжело переживала это время… Это понятно, ведь никому не бывает легко в такой ситуации, наверно…
У меня было много влюбленностей, но они никогда не становились чем-то серьезным. Они оставались на пороге телесной любви. Они – эти отношения – не соединялись с душой… И только в тридцать лет я встретила его.
– Как его звали? – спросила Сильвия.
– Михаил… Такое пронизывающее имя.
Мы встретились с ним в ресторане. В то время я работала в продуктовом магазине, подрабатывала, публикуясь в разных литературных журналах. Получала копейки… Или, возможно, мне хватало бы этих денег, если бы я не проводила вечера в ресторанах и не пила бы так много. Я не выпускала сигарету из своей руки, пила без остановки и мучилась, потому что не получала признания в литературной сфере. Это было очень важным для меня, но ничего не получалось и, после смерти Михаила, я больше не брала перо в руку, и не осмеливалась сесть за печатную машинку, на которой работал и он, и я. Он писал на ней различные научные работы, а я печатала свои стихи, чтобы позже отнести их в редакцию для публикации в очередном литературном журнале. Всё напоминало мне о нём, и меня это ужасно терзало. Думаю, что все, кто когда-то терял близких людей, помнят это ужасное чувство опустошенности и беспомощности.