Женская война
Шрифт:
– Пожалуй, Помпей, будем благоразумны. Я вполне с тобою согласен. Однако же мне кажется, что перевязи вовсе не двигаются.
– Они чуют добычу. Подождем.
По счастью, путешественники ждали недолго. Через минуту луна вышла из-за черной тучи и великолепно осветила шагах в пятидесяти от виконта две или три рубашки, которые сушились на заборе с растянутыми рукавами.
В этом-то заключались перевязи, напоминавшие Помпею его бедствие при Корбии.
Виконт громко захохотал и пустил лошадь в галоп. Помпей поскакал
– Какое счастье, что я не исполнил первой моей мысли – я хотел выстрелить в эту сторону и был бы похож на Дон Кихота. Видите, виконт, как полезны благоразумие и знание войны!
После сильного волнения человек всегда успокаивается на некоторое время. Проскакав мимо рубашек, путешественники наши проехали два лье довольно спокойно. Погода была бесподобная, широкая и черная тень падала от леса на одну сторону дороги.
– Решительно я не люблю лунного света, – сказал Помпей. – Когда человек виден издалека, его легко поймать врасплох. Я всегда слыхал от старых солдат, что если два человека ищут один другого, то луна покровительствует только одному. Мы в большом, самом ярком свете, виконт, это неблагоразумно.
– Так поедем в тени.
– Да, но если воры спрятались на опушке леса, так мы сами бросимся в их пасть… Во время похода никогда не подходят к лесу, не разведав его.
– По несчастью, у нас нет передового отряда. Не так ли называют тех, кто разузнает дорогу, мой добрый и храбрый Помпей?
– Точно так, точно так, – шептал старый слуга. – Ах, зачем Ришон не поехал с нами? Мы послали бы его вместо авангарда, а сами составили бы главный корпус.
– Ну, что же, Помпей, на что мы решились? Останемся ли на лунном свете? Или переберемся в тень?
– Переедем в тень, виконт. Это кажется мне самым благоразумным.
– Пожалуй.
– Вы боитесь, виконт?
– Нет, любезный Помпей, уверяю тебя, нет.
– И напрасно бы стали вы бояться, ведь я здесь и берегу вас. Если бы я был один, вы понимаете, так ничего бы не опасался. Старый солдат и черта не боится. Но вы такой товарищ, которого уберечь еще труднее, чем сокровище, лежащее у меня за седлом. Эта двойная ответственность пугает меня. Ага! Что там за черная тень? Ну, ясно, что она движется!
– Не спорю, – сказал виконт.
– Видите ли, что значит быть в тени: мы видим врага, а он нас не видит. Не кажется ли вам, что этот злодей несет ружье?
– Да. Но этот человек один, а нас двое.
– Виконт, кто ходит один, тот еще страшнее: уединение показывает решительность характера. Знаменитый барон Дезадре ходил всегда один… Ай, смотрите, он, кажется, целится в нас… Он сейчас выстрелит, наклонитесь!
– Да, нет, Помпей, он только переложил мушкет с одного плеча на другое.
– Все равно наклонимся, выдержим выстрел, припав к луке, уж так принято.
– Но ты видишь, что он не стреляет.
– А, он не стреляет, – сказал Помней, приподнимая
Тень приближалась. Помпей громко закричал:
– Гей, дружище! Кто ты?
Тень остановилась в видимом испуге.
– Ну, теперь вы извольте кричать, – сказал Помпей.
– Зачем? – спросил виконт. – Разве ты не видишь, что бедняк дрожит?
– А, он боится! – вскричал Помпей и бросился вперед, приподняв карабин.
– Помилуйте, сжальтесь! – вскричал незнакомец, становясь на колени. – Сжальтесь! Я бедный деревенский разносчик. Вот уже более недели, как я не продал ни одного платка, и при мне вовсе нет денег!
Аршин, которым бедный разносчик мерил товары, показался Помпею мушкетом.
– Узнай, друг мой, – величественно сказал Помпей, – что мы не грабители, а люди военные и путешествуем ночью, потому что ничего не боимся. Ступай, ты свободен.
– Вот, друг мой, – прибавил виконт ласковым своим голосом, – вот тебе полпистоля за то, что мы напугали тебя, и желаю счастливого пути!
Виконт белою маленькою ручкою подал деньги бедняку, который ушел, благодаря небо за такую счастливую встречу.
– Вы напрасно это сделали, виконт. Да, напрасно вы это сделали, – сказал Помпей минут через двадцать.
– Да что такое?
– Зачем дали вы денег этому человеку? Ночью никогда не должно показывать, что у вас есть деньги. Помните, этот трус прежде всего закричал, что при нем вовсе нет денег?
– Правда, помню, – сказал виконт с улыбкой. – Но ведь он трус, как ты говоришь, а мы напротив того, как ты видишь, храбрые, военные люди и ничего не боимся.
– Между бояться и быть осторожным, виконт, такое же огромное расстояние, какое между трусостью и неблагоразумием. Извольте видеть, повторяю, неблагоразумно показывать незнакомому человеку, встретившемуся на большой дороге, что у вас есть деньги.
– Но когда незнакомец один и без оружия?
– Он может принадлежать к вооруженной шайке, он может быть шпионом, посланным вперед для разузнания местности, он может вернуться с целою толпою. А что могут сделать два человека, как бы они ни были храбры, против толпы?
Виконт на этот раз признал упреки Помпея справедливыми или, чтобы скорее избавиться от упреков, согласился с ним. В это время они приехали к речке Се близ Сен-Жене.
Моста не было, следовало переправиться вброд.
Помпей при этом случае мастерски изложил виконту теорию переправы через реки. Но теория не мост, и все-таки следовало переправиться вброд.
По счастью, река была неглубока, и это новое обстоятельство показало виконту, что препятствия, на которые смотришь издали и ночью, кажутся не такими страшными, когда посмотришь на них вблизи.