Женские фантазии (Герой моих грез, Фантазия)
Шрифт:
— Да уж… — Лила выразительно облизнула губы.
Элизабет предпочла сделать вид, что не заметила этого.
— Парни в строительных касках не в моем вкусе. С ним и поговорить-то можно, наверное, разве что о качестве бетона.
— Что-то я не заметила на нем строительной каски, — заявила Лила, подмигнув. — Впрочем, неважно, что у мужика на голове, важно то, что у него ниже пояса, а с этим, как я вижу, все благополучно.
— Знаешь, Лила, ты меня достала! Что за пошлости! Уличные шлюхи оценили бы твои шуточки, с ними ты бы нашла общий язык!
Лила только рассмеялась в ответ.
— И еще, — выкрикнула Элизабет, распаляясь, — можешь распрощаться с надеждой на то, что я стану записывать свои фантазии! У меня
Глава 3
Цифры вновь поплыли перед глазами Элизабет. Она раздраженно откинула в сторону карандаш и неимоверным усилием воли заставила себя вчитаться в данные финансового отчета. Сегодня понедельник — не самый оживленный день. Магазин открылся полчаса назад, но посетителей пока не было. Элизабет решила использовать высвободившееся время для проверки бухгалтерии. Момент для такой работы самый подходящий — во второй половине дня мог нагрянуть с инспекцией господин Адам Кавано. Расположенный в фойе отеля «Кавано» магазин, открытый Элизабет по приобретенной у владельца отеля лицензии, также подлежал проверке. К приезду шефа стоило подготовиться основательно.
Но вот беда: как ни вглядывалась Элизабет в цифры, аккуратно вписанные в колонки бухгалтерской книги, как ни искала нужные формулировки для анализа финансовой ситуации, мысль ускользала. Вновь и вновь она возвращалась к разговору с сестрой. Тем субботним утром Лила бросила семя в плодородную почву, и, что бы там ни говорила Элизабет, оно дало всходы. Росток креп и тянулся к солнцу. «Что поделаешь, — со злостью подумала Элизабет, — добрые всходы надо пестовать и лелеять в надежде на урожай, не то зачахнут, а вредные сорняки растут, и чем больше с ними борются, тем упорнее они пробиваются к свету».
Элизабет не кривила душой, запретив Лиле думать о публикациях в журнале. В субботу утром даже под пыткой Элизабет не согласилась бы записать свою последнюю фантазию о конюхе и аристократке, но тогда она еще не остыла после ссоры с сестрой. В тот момент изложить на бумаге сокровенные мечты, рожденные в дремотном дурмане, казалось ей кощунством, сродни осквернению дома, где она жила с детьми, спальни, где когда-то делила ложе с Джоном. Но день катился к вечеру, и Элизабет вновь и вновь мысленно возвращалась к предложению Лилы, и мало-помалу идея перестала казаться пугающей. Она забавлялась, успокаивая себя тем, что это всего лишь игра. Она поехала с детьми на прогулку, и почему-то ей не хотелось возвращаться домой, туда, где рядом мог оказаться Тед Рэндольф. Она постаралась задержать ребят в городе как можно дольше. Но странное дело: когда они наконец вернулись домой и Элизабет отметила, что соседского джипа нет на месте, она, вместо того чтобы обрадоваться или, на худой конец, вздохнуть с облегчением, испытала досаду и злость. И все же Элизабет не зря устроила детям долгожданный отдых. Каждый из них поблагодарил ее перед тем, как пойти спать. Все это, конечно, очень приятно, если бы не унылая точка в конце дня: как обычно, уложив детей, она вернулась в спальню, разделась и легла спать… одна. Оставалось только выключить свет.
И вот тогда Элизабет решилась. Достала из тумбочки тетрадь с перекидными листами и начала описывать словами картины, которые постоянно рисовала в воображении. Она так увлеклась, что забыла о времени. Слова, казалось, рождались споро и сами собой укладывались на листы строчка за строчкой. Перо без усилий бежало по бумаге, словно то было не перо, а волшебная палочка из сказки, которую она только что вспомнила или сочинила… теперь трудно сказать.
Описания характеров, одежды, окружения — все давалось ей легко. Наверное, потому, что она отчетливо видела все это внутренним зрением. Была лишь одна заминка — некоторые слова было трудно записывать: те, что обычно не произносятся вслух. Анатомические термины или глаголы, непосредственно связанные с сексом. Но Элизабет заставила себя написать и их. К тому времени как она поставила многоточие в конце последнего предложения, тело ее было влажным от пота, а сердце билось в том же ритме, в котором оно бьется, когда занимаешься любовью.
Отложив ручку в сторону, Элизабет перелистала тетрадь и, вернувшись к началу, перечитала написанное. Затем, откинув одеяло, резко встала, вырвала страницы, смяла их, пошла в ванную и там методично порвала на мелкие кусочки.
Этот рассказ был сродни наркотику. Лила, наверное, сошла с ума, предложив ей этим заняться, а Элизабет так же безумна, как и сестра. Раздраженная, злая, стыдясь себя, Элизабет вернулась в спальню и выключила свет. Она честно старалась уснуть, но заработала лишь головную боль. Не находя себе места, переворачиваясь с боку на бок, Элизабет убеждала себя, будто созданный ею этюд был настолько плох, что его невозможно читать. Но в глубине души она знала: это не так. Элизабет порвала его только потому, что он был слишком хорош.
Двадцать девять лет она прожила на белом свете в полном согласии с собой и внешним миром и до сих пор не знала, какими грязными мыслями заполнен ее внутренний мир.
По воскресеньям магазин не работал. На этот раз Элизабет решила устроить себе и детям настоящий выходной и пойти с ними на пикник в городской парк. Тайной целью поездки было увести ребят из дома, подальше от соседа, к которому их тянуло, как к магниту. Когда они уходили, Тед Рэндольф был во дворе: занимался обрезкой деревьев.
— Может, Тед тоже с нами поедет? — спросил Мэтт, когда Элизабет заталкивала его в машину.
— Тед занят.
— Если бы мы пригласили его пойти, он бы отложил дела.
— Но мы не собираемся его приглашать.
— Еды у нас хватит.
— Я могу с ним поделиться, — благородно предложила Мэган.
Элизабет села за руль и завела машину, тем самым поставив точку в споре. Пикник прошел на «ура». Но пока дети играли на надувной площадке, стилизованной под джунгли, Элизабет сидела на скамейке и анализировала написанное накануне ночью. Она думала о том, как все изменить и исправить. Затем вспомнила, что рукописи больше не существует и править нечего. «Довольно, — повторяла она, — хватит об этом думать. Пора прекратить недостойную игру. То, что случилось ночью, не более чем досадный эпизод».
Итак, сегодня понедельник. И у нее полно работы. Владелец сети отелей должен приехать с минуты на минуту. А она все еще не избавилась от эротических мечтаний, которые изложила на бумаге. Ее чересчур занимали собственные переживания и создающий дополнительные проблемы сосед. Какие еще проблемы? Постыдилась бы Бога гневить! Однако некоторые затруднения все же существовали.
Но они были особого рода. Никто не мог бы назвать его плохим соседом. Нет, Элизабет ни в чем не могла его упрекнуть. В конце концов, рядом с ней мог поселиться холостяк с замашками плейбоя, меняющий женщин как перчатки, который мог бы устраивать пьяные оргии и не давать ей и детям спать по ночам. Он мог бы постоянно жаловаться на шум, который создавали ее собственные дети во время игры. Мотоцикл, пожалуй, не вязался с его характером. Элизабет подозревала, что он был далеко не ангел, но, по крайней мере, ей не приходилось бороться с бесконечными мальчишниками.
Конечно же, Тед мог бы быть и поскромнее и выходить из дома в застегнутой рубашке. С другой стороны, он мог бы вообще работать без рубашки, не так ли? Что бы случилось, если бы он оказался без рубашки в тот момент, когда произошло несчастье с котенком? Что, если бы его грудь и плечи с развитыми бицепсами были обнажены, когда он снимал ее с ветки и обхватывал талию своими сильными руками? Что, если бы ей пришлось коснуться его обнаженных плеч и прижаться к этой теплой мощной груди и плоскому мускулистому животу? Что, если…