Женские праздники (сборник)
Шрифт:
ПАУЧОК. Послушай, может, мы немного поговорим?
ТАМАРА. О чем?
ПАУЧОК. О тебе, например.
ТАМАРА. А чего обо мне говорить?
ПАУЧОК. Ты интересная. Ты должна нравиться мужчинам.
ТАМАРА. Лучше б не нравилась.
ПАУЧОК. Это почему?
ТАМАРА. Сходишь еще за водкой?
ПАУЧОК. Я сходил, и не один раз. А она уже не могла остановиться. Она словно задалась целью доказать мне, что жизнь это помойка и устроили ее мы, кобели вонючие. Вне конкуренции шел ее папаша, занесенный к нам из Африки каким-то революционным самумом. Но и без него список
Я взял еще час и еще водки. А дна выгребной ямы все не видно. По-моему, Тамара уже сама путалась – когда ее мать торговала собой, чтобы прокормить ее, когда она шла на панель, чтобы поддержать мать. Я понял, что пора отсюда…
ТАМАРА. Ты меня не хочешь?
ПАУЧОК. Что это? Голова кружится! Неужели я никогда не соскочу с этой карусели?
ЛОРА. Ты меня не хочешь.
ПАУЧОК. Опять эта ночь… как в зеркале… вино, душевный стриптиз, желание, невозможность близости. Кажется, я перебрал. Или выпал из времени. Это уже детали. Главное, я мчусь по кругу не один.
Когда мое время в очередной раз истекло, в дверь деликатно постучали. Я не откликнулся: не хотелось будить Тамару, которая уснула у меня на коленях. Минут через пять в проеме заколыхалось нечто бесформенное, но очень представительное. Я попросил подать мне брюки и заплатил все, что полагалось. Пусть поспит – ей сегодня до трех кувыркаться.
ТАМАРА. Ты куда?
ПАУЧОК. Она все же проснулась, когда я уходил, и успела шепнуть, царапая на чехольчике с презервативом свой домашний телефон, что приедет ко мне домой. За полцены. Я хотел сказать ей напоследок: там, где есть жертва, не было любви, любовь не оставляет после себя жертв. А потом решил – в другой раз, хотя в душе знал, что другого случая не будет.
С женщиной, к которой тебя потянуло, второй раз лучше не встречаться. «Победу в любви приносит только бегство», – заметил Наполеон, знавший толк в баталиях. Это, если хотите, инстинкт самосохранения. Влюбляйтесь, отдавайтесь, сумасбродствуйте, но как только почувствуете, что дело принимает серьезный оборот, – бегите во все лопатки!
Внезапный жар, томление, слабость? Поздравляю, вы схватили любовный вирус. Кто-то скажет: «высокая болезнь». С тяжелыми, заметьте, осложнениями. После нее вы будете выкарабкиваться долго и мучительно, впрочем, это не смертельно, так что в конце концов вы станете на ноги. До следующей эпидемии. От этой напасти иммунитет не вырабатывается.
Только не надо себя жалеть. Любовь это война. Рубцы и шрамы, полученные на поле битвы, украшают солдата.
Вы можете мне возразить, что я проповедую двойную мораль. Вы забыли: у меня особая миссия. Моя миссия – это вы… вы… вы… и другие, имя которым легион, а это значит, что я, в отличие от вас, не имею права на человеческие слабости.
Вот почему
Вот, послушайте: слово другого безумца в свою защиту. «Мужчина берет только то, что ему дают, и, таким образом, никогда не бывает вором. Только женщина крадет и продается. Тот единственный случай, когда она отдается бескорыстно, рискуя все потерять, – это, к сожалению, и есть прелюбодеяние. Продается девка, продается жена, и только женщина в прелюбодеянии бескорыстно отдает себя любовнику, но обирает тем самым своего мужа».
Мне решительно не в чем было себя упрекнуть.
ТАМАРА. Да что ты?
ПАУЧОК. Увидев Тамару в приличной компании, – прошло, наверно, лет семь, – я ее сначала не узнал. Светская дама, жена, мать. Знаете, я никогда не мог понять скульпторов. Зачем лепить из глины или гипса, когда под рукой есть самый податливый из всех возможных материалов – женщина!
ТАМАРА. Сколько мы уже знакомы?
ПАУЧОК. После той вечеринки я стал частым гостем в ее доме. – Ох, давно.
ТАМАРА. Павлику скоро шесть… слушай, десять лет! Сума сойти. Тебя в наших отношениях ничего не удивляет?
ПАУЧОК. А что?
ТАМАРА. Помнишь, как ты первый раз остался у нас ночевать? Муж, кстати, отсутствовал.
ПАУЧОК. Ну…
ТАМАРА. А моя подружка из опасения, что не сможет тебе отказать, ушла спать к Павлику…
ПАУЧОК…она мне и не отказала…
ТАМАРА. А то я не знаю! Что ты на меня смотришь? У тебя с ней проблем не было? А со мной ты полночи, бревно бревном, пролежал на этом диванчике.
ПАУЧОК. У тебя на ночной рубашке болтались такие тесемочки, и я еще спросил…
ТАМАРА. Оставим мои тесемочки.
ПАУЧОК. Я же объяснял, ты была в таком состоянии…
ТАМАРА. Не заливай.
ПАУЧОК. Это все равно, как если бы я тебя употребил. Ты бы мне этого не простила.
ТАМАРА. Можно подумать, она была в другом состоянии!
ПАУЧОК. Тамар, может, сегодня не будем, а?
ТАМАРА. Это из-за «нее»?
ПАУЧОК. …Нет.
ТАМАРА. Из-за «нее». Очередная твоя заморочка.
ПАУЧОК. Если тебе от этого легче…
ТАМАРА. Боишься, что у тебя ничего не получится, как тогда с твоей Лорой? Слушай, а может, ты решил, что тебя бес водит?
ПАУЧОК. Не говори глупости!
ТАМАРА. Это в твоем духе. По-моему, у тебя совсем крыша поехала. Когда-нибудь ты плохо кончишь, помяни мое слово.
ПАУЧОК. Пожалуйста, в письменном виде.
ТАМАРА. Что?
ПАУЧОК. Так, мол, и так. Снюхался с нечистой силой. Возможны варианты.
ТАМАРА. Нет, ну правда? Сколько раз я от тебя слышала: дело не во мне, и не в тебе. Тогда в чем?
ПАУЧОК. Ни в чем.
ТАМАРА. Я не гожусь в коллекцию донжуана?
ПАУЧОК. Как было однажды замечено, Дон Жуан не «коллекционирует» женщин. Он хочет исчерпать их множество, а в результате исчерпывает свою жизнь.