Женские убеждения
Шрифт:
– Откуда он у тебя? – спросил Кори, опешив, но Саб только передернул плечами и надулся от гордости, что у него есть такая крутая порнуха. Женщины на фотографиях выглядели податливыми и открытыми как в буквальном, так и в переносном смысле.
– Я вот эту оттрахаю до полусмерти, – бодро произнес Саб; они сидели, поджав ноги, на его кровати, по обе стороны от журнала, точно возле согревающего костра. – Я вот возьму и кончу ей прямо в морду. Она захочет еще и еще. Просто умолять меня будет.
– Тебе тринадцать лет, – не удержался от замечания Кори.
К этой карусели порнокартинок мальчики возвращались всякий раз, когда Кори приезжал
Научитесь по-быстрому отыскивать ее клитор. Попросите показать, где он – ей понравится! Парни, если вы сумеете сделать так, чтобы она кончила, она та-а-а-ак обрадуется, что потом все для вас сделает. В буквальном смысле все. Не преувеличиваю!
– Как думаешь, что он имеет в виду под «все»? – спросил Кори у Саба. Его двоюродный брат передернул плечами. Ни одному из них пока не хватало воображения даже представить себе, что для него может сделать девушка, какими она обладает скрытыми достоинствами, под демонстрацию которых ты готов подставить свое обнаженное тело. Но в итоге, шаря в Интернете, чтобы удовлетворить повседневные порнографические потребности, они все выяснили. В этих видео мужчины кричали женщинам нужные слова, а женщины кричали в ответ. «Я сделаю так, чтобы ты кончила!» – сулили мужчины. «Да, да! – откликались женщины. – Давай!»
Одноклассницы Кори такими умениями не обладали. Впрочем, они умели ходить по гимнастическому бревну и строчить друг другу эсэмэски со скоростью света. Парочку из них он приглашал на свидания, свирепо их целовал и трогал, а позднее с двумя девушками зашел и дальше, испробовав на деле те слова, которые выучил за долгие часы наедине с порнографией.
В выпускном классе многие его одноклассники играли в игру «Какая круче». Кори, который к этому времени стал красавцем и наконец-то переселился в тело, которое принадлежало ему, а не казалось взятым напрокат в каком-то сомнительном месте, шел по вестибюлю, и тут Джастин Котлин схватил его за рукав и спросил:
– Пинто, играешь? В «Какая круче».
Кори повернулся и увидел, что у стенки рядом выстроились парни. Каждый раз, когда подходила девочка, мальчишки, сгрудившись, выставляли ей каждый свою оценку, а потом Брэндон Монаган складывал числа на своем попсовом калькуляторе и выводил среднее – его торопливо записывали на листке бумаги и показывали всем. Кристин Веллс получила восьмерку (оценку ей снизили за то, что дурища), а Джессика Роббинс, страшно религиозная, ходившая в безликих свитерах и в черных туфлях с пряжками, – двойку.
– Да, давайте, – согласился Кори.
И тут заметил краем глаза, что в их сторону идет Грир Кадецки. Хотя они оба попадали во все продвинутые классы, он, на деле, уже сто лет как с ней не говорил. При этом постоянно ее видел: после уроков она подрабатывала несколько дней в неделю на катке в торговом центре, где все сотрудники ходили в нелепых одежках и одинаковых шляпах, однако критически он на нее еще не смотрел ни разу. А тут взглянул. Симпатичное, но не идеальное лицо, черные джинсы и узкая футболка, натянувшаяся на маленькой груди, в каштановых волосах – ярко-синяя прядка. Но он только сейчас, впервые за все эти годы, заметил, что тихая и невероятно трудолюбивая Грир еще и свежая, собранная, серьезная и особенная – и, может быть, даже в чем-то красивая. Столько лет не замечал, а тут его вдруг озарило.
Мальчишки с ним рядом сгрудились над калькулятором, точно бухгалтеры в сезон отчетности, и вот наконец появилась цифра, кривовато нацарапанная на листке бумаги: 6.
Грир Кадецки оценили на шестерку. Нет, это неправильно, подумал Кори; она не заслуживает шестерки, это слишком мало, а если и не мало, ее такой результат все равно бы обидел. Он даже не подумал, прежде чем вырвать листок у Ника Фука, которого почти всегда звали Ник Фак и только иногда – Ник Пук.
– Ты че, Пинто? – обратился к Кори Фук, потому что тот перевернул тетрадку, превратив шестерку в девятку.
Кори спас Грир от публичного унижения, при том что она даже не смотрела в их сторону. Обернись, Грир Кадецки, хотелось ему ее окликнуть. Обернись и посмотри, что я для тебя сделал.
Но она была обращена к мальчишкам своей узкой спиной, а тут прозвенел звонок и все заторопились. Кори смял листок в кулаке и пошел прочь, и тут Ник будто случайно вытянул ногу, поставив ему подножку. «Падла», – прошептал Ник, когда Кори рухнул на пол, зацепившись щекой за край гардеробного ящика, на котором отстала металлическая окантовка. Он содрал клочок кожи и знал, что теперь нужно идти к медсестре и в ближайшем будущем его ждет «неоспорин» [11] . Впрочем, боль была не такой уж сильной, а в мыслях крутилось одно: он спас и восславил Грир, а теперь еще и ранен из-за нее, а она так ничего и не знает. В тот же день, в автобусе, он сел прямо за ней, заклеенная царапина на щеке слегка пульсировала, он же рассматривал ее затылок. Голова у нее, заметил он, очень красивой формы. Явно не на шестерку.
11
«Неоспорин» – антисептическая мазь.
У Грир не было ничего общего с женщинами из «Боверамы» и со всех этих сайтов, кроме того, что под ее стандартной одеждой старшеклассницы скрывалось ладное тело со всеми теми дырками, какие есть у всех девушек. Если сосредоточиться на мысли, что у всех девушек под одеждой есть дырки, можно и с катушек слететь. Дырки, которые самою своей пустотой говорят о том, что их можно заполнить, причем заполнить их можешь ты. Он превратил шестерку в девятку; вместе две цифры составляли число 69, о котором даже и думать было стыдно, и все же ему тут же представились две головы, подскакивающие на кровати, – два отдельных буйка в океане.
Его старательное преднамеренное постижение сексуальной сущности Грир Кадецки неуклонно продвигалось вперед. Прошло всего три недели с того дня, когда Грир Кадецки оценили, Кори поставили подножку и он порезал щеку о край ящика, а он уже решил, что пора установить контакт с девочкой, о которой он теперь думал сосредоточенно и непрерывно. И вот, когда они выходили из автобуса, он повернулся к ней и сказал что-то малозначительное про контрольную по физике у Ванденбурга – что там все «нечестно». А потом беспечно зашагал вслед за Грир по дорожке к дому Кадецки – с этого все и началось.