Женское образование в России

Днепров Эдуард Дмитриевич

Учебная часть женских училищ. Замечания к этой части сводились, главным образом, к трем основным вопросам: состав учебного курса и число основных предметов; срок обучения; объем преподавания по каждому учебному предмету.

Многие из авторов замечаний предлагали расширить учебный курс средней женской школы. Это расширение предполагалось производить тремя путями: а) введением иностранных языков, или, по крайней мере одного из них, в число обязательных предметов; б) расширением ряда курсов, в частности курса русской географии в училищах II разряда; в) введением различных дополнительных предметов – домашнее хозяйство, гигиена, гимнастика, педагогика

и др. Эти предложения встретили возражения А. С. Воронова, который полагал, что «вред многоученья мы уже испытали… а потому гораздо благоразумнее ограничиться немногим, но вести дело основательно» [2, с. 306—307].

Несколько иную, позитивно компромиссную точку зрения заняли попечительские советы Казанского и Харьковского учебных округов. Первый из них, признавая пользу многих дополняющих учебный курс предметов, тем не менее считал, «что нет надобности упоминать о них особенно в Положении», что «всего рациональнее предоставить инициативу обществу или родителям вводить в женские училища другие предметы, непоименованные в составе учебного курса». Такое же мнение высказывал и Харьковский попечительский совет, полагая, что введение новых предметов следует предоставить попечительным советам женских училищ, ибо «они не упустят и не замедлят прибавить к существующему курсу те, в которых возникнет потребность в обществе и вместе с тем представится возможность удовлетворить ей» [2, с. 306].

Эти предложения, безусловно, имели важное значение, поскольку, во-первых, давали возможность применить учебный курс женских училищ к местным потребностям и условиям и, во-вторых, расширяли права попечительных советов этих училищ, позволяя им реализовать данное педагогически целесообразное предложение. Однако, забегая вперед, отметим, что эти перспективные предложения не были учтены в последующих законодательных актах о министерских женских училищах.

Второй основной вопрос, относящийся к учебной части женских учебных заведений, касался увеличения срока обучения в них на один год, т. е. превращения шестилетних училищ I разряда в семилетние. В пользу этого высказались Попечительский совет Московского учебного округа, попечительные и педагогические советы московских женских училищ, педагогический совет Кишиневской гимназии, а также само Министерство народного просвещения.

Что же касается третьего основного вопроса относительно определения объема преподавания каждого учебного предмета, то министерство высказалось за создание единой «нормальной табели» часов для всех женских училищ и за подготовку особой инструкции по преподаванию учебных предметов. Они были введены соответственно в 1870 и в 1874 гг.

Педагогическая подготовка в женских училищах. Во всех замечаниях высказывалось единодушное мнение о необходимости привлечь женщин к педагогической деятельности и дать им для этого необходимую подготовку. Авторы выражали полную уверенность в том, что в этом отношении женщины могут удовлетворить всем требованиям, предъявляемым к мужчинам, особенно в начальных народных училищах.

Попечитель Одесского учебного округа А. А. Арцимович высказывал «глубокое убеждение в том, что женщина способнее мужчины для первоначального народного образования» и что «надо стремиться передать народные училища в руки женщин» [8, ч. 2, с. 503]. За допущение женщин к обучению в народных школах «с равным окладом с учителями» выступали попечители Харьковского и Казанского учебных округов, педагогические советы Екатеринбургской, 2-й Казанской, Архангельской и других гимназий.

Более того, в ряде наиболее смелых отзывов высказывались предложения о разрешении женщинам преподавать в мужских прогимназиях. А педагогические советы Нижегородской гимназии и Александровского дворянского института высказали даже мнение, чтобы право женщин на преподавание «было распространено и на все другие учебные заведения».

Таким образом, мнение о праве женщины на педагогический труд, тогда только входившее в общественное сознание, в педагогических кругах становилось все более массовым. Но никто в ту пору не мог прогнозировать, сколь быстрыми темпами женщина начнет «завоевывать» начальную народную школу. Как уже отмечалось, в 1880 г. среди учителей сельской школы Европейской России было 20% женщин. К 1911 г. учительницы начальных народных училищ страны составляли 53,8% общего числа народных учителей.

Считая педагогическую подготовку крайне важной для всех учениц женских училищ, Попечительский совет Московского учебного округа подчеркивал: «Большинству девиц по выходе из заведения предстоит воспитательная деятельность: одних ожидают обязанности матерей, других – готовить жизнь для чужой семьи. И то и другое требует разумного, сознательного ознакомления с началами педагогики и приемами дидактики… А потому было бы полезно, если бы, по крайней мере, те из воспитанниц, которые имеют в виду посвятить себя педагогической деятельности, могли бы еще в учебном заведении ознакомиться, хотя практически, с главными приемами преподавания, и если бы с этою целью в течение последнего года учебного курса некоторая часть учебного времени была посвящаема ими обучению в разных классах» [2, с. 309].

Подобные мнения в том или ином виде высказывались всеми участниками обсуждения данного вопроса. При этом особенно подчеркивалась необходимость уравнения выпускниц министерских женских училищ и воспитанниц учебных заведений Мариинского ведомства в правах на получение свидетельств, дающих звания домашних наставниц и домашних учительниц.

Все эти мнения были наиболее полно обобщены А. С. Вороновым в ходе подготовки им проекта Положения о женских гимназиях и прогимназиях Министерства народного просвещения 1865 г.

«Вопрос о предоставлении прав наставниц и учительниц лицам женского пола, – писал Воронов, – чрезвычайно важен во многих отношениях, и важность эта особенно высказывается, если взглянуть на него с педагогической и социальной точки зрения». Воронов подчеркивал, что от неготовности женщины к выполнению своей воспитательной миссии «страдает все общество и все государство». «Отсюда логически вытекает необходимость заботиться» об ознакомлении женщин «с условиями воспитательного искусства». «Следовательно, – отмечал он, – особое педагогическое приготовление, независимо от общего образования, должно считаться необходимым условием для лиц, которые желают пользоваться правом ученья и воспитания».

С социальной точки зрения, писал Воронов, этот вопрос не менее важен. «В последнее время вопрос о женском труде, об обеспечении женщин посредством труда, стал предметом размышления многих мыслящих людей; в числе разных поприщ, – отмечал Воронов, – которые могли бы открыться для труда женщин, одно из самых главных есть, без сомнения, воспитание общества; обращение на это поприще значительного числа женщин было бы большою помощью для нашего образования, при недостатке в учителях, и вместе с тем предотвратило бы развитие многих общественных пороков».