Женское образование в России
Шрифт:
Мы столь подробно остановились на анализе проекта 1865 г. по двум причинам. Во-первых, это был самый крупный и самый значимый за все предшествующее время шаг в теоретическом и практическом развитии российского законодательства о женском образовании. Шаг, повторим, оставшийся незамеченным в историко-педагогической литературе. И во-вторых, потому, что текст этого проекта фактически стал основой будущего Положения о женских гимназиях и прогимназиях 1870 г., которое определило характер и направления развития среднего женского образования в России вплоть до 1917 г. Положение 1870 г. дословно повторяло текст проекта 1865 г.
Однако сначала обратимся кратко к тем событиям, которые предшествовали утверждению Положения о женских гимназиях и прогимназиях 1870 г.
Вступив в управление Министерством народного просвещения 14 апреля 1866 г., граф Д. А. Толстой уже в том же году осмотрел женские учебные заведения Московского и Казанского учебных округов и представил Александру II соответствующий доклад. Резко, до прямого искажения истинного положения дел, сгущая в этом докладе краски относительно «крайнего упадка» женского образования и «охлаждения к нему сочувствия общества», Д. А. Толстой одновременно упорно проводил мысль, что женское образование заслуживает самого ревностного попечения правительства. Министр аргументировал эту мысль откровенно охранительными соображениями. «Женщина, – писал он, – приготовляющаяся быть матерью семейства и воспитывать будущих граждан государства, только тогда может в действительности исполнить эти обязанности с пользой для последнего, если воспитание ее будет направлено сообразно с видами и желаниями благомыслящего правительства, которое, для достижения этой цели, должно иметь и возможность и право следить за женскими учебными заведениями в такой же мере, как оно может следить за мужскими».
Выражая крайнее сожаление по поводу того, что женское образование в этом отношении изначально, с конца 1850-х гг., находилось в «ложном положении», Д. А. Толстой объяснял это «ложное положение» ошибками в образовательной политике и, в частности, отказом от финансирования женских учебных заведений. «Правительство, – писал он, – не содействуя ничем устройству и содержанию женских училищ, лишило себя этим самой возможности контролировать в достаточной степени производящееся в них воспитание и стесняло себя в своих действиях относительно направления женского образования к желаемым целям».
В своем докладе императору министр предлагал также «упростить систему местного управления женскими учебными заведениями, дав первенствующий голос в этом деле правительству». Иными словами – устранить или, по крайней мере, урезать влияние общественного элемента в управлении женским образованием. Он считал необходимым «составить окончательный устав этих заведений» и «принять энергичные меры» к выделению им пособий от казны в размере 150 тыс. рублей в год (цифра, ранее названная А. С. Вороновым). На докладе Д. А. Толстого Александр II написал: «Совершенно согласен» [263. Оп. 117. Д. 55. Л. 24—34]. Однако понадобилось еще четыре года после этой резолюции императора, прежде чем Министерство финансов соблаговолило выделить средства на женские учебные заведения, к тому же в размере, в три раза меньшем, – 50 тыс. рублей. Такова, очевидно, российская традиция.
Между тем, в отличие от правительства, многие вновь создаваемые земства, уже сразу после их учреждения в 1864 г., охотно пошли на финансовую поддержку министерских женских училищ. Среди первых были Пензенское, Вятское, Тульское, Симферопольское, Херсонское и другие земства. Крупные суммы в пользу
Ранее уже отмечалось, что становлению и развитию всесословных открытых женских училищ Министерства народного просвещения способствовали два основных фактора – общественная инициатива, общественные средства и безвозмездный труд учителей в этих училищах. «Если училища существуют, – писал по этому поводу попечитель С. – Петербургского учебного округа, – то потому, что учителя преподают за весьма незначительную плату, а иногда и даром». Этот благородный учительский труд на пользу женского образования тоже был «усомнен» министерством Д. А. Толстого с точки зрения охранительных соображений – как не подлежащий контролю. «Трудно быть требовательным к даровому труду, – отмечало министерство, – даже неудобно требовать надлежащего направления. Контроль учебной власти по необходимости должен смотреть снисходительно, пропускать многое молча… » Выход из этого министерству виделся все тот же – дать правительственные субсидии женским школам и побудить их учителей преподавать «как надо».
В своей борьбе за правительственные субсидии женским учебным заведениям Д. А. Толстой не останавливался перед прямым шантажом Министерства финансов. В 1869 г., пугая это министерство крайне неблагополучным состоянием женских училищ, Д. А. Толстой писал, что их финансовая поддержка «вызывается экономическим расчетом для правительства, так как в случае закрытия существующих ныне женских училищ правительство поставлено будет в необходимость все содержание этих училищ принять на свой счет» [94, кн. 3, с. 214, 217].
Наконец, в январе 1870 г., т. е. через шесть лет после того, как министром А. В. Головниным был впервые поставлен вопрос о настоятельной необходимости пособия от казны женским учебным заведениям, представление о нем было-таки рассмотрено в Государственном совете. На этот раз министерство испрашивало всего 50 тыс. рублей на 1870 г., с увеличением этой суммы «по мере средств государственного казначейства», но «не свыше 150 тыс. рублей». Государственный совет поддержал это представление, но потребовал предварительно составить правила о расходовании запрашиваемых сумм. Эти правила и проект нового Положения о женских гимназиях и прогимназиях Д. А. Толстой внес на рассмотрение Государственного совета 28 февраля 1870 г.
Как и вся предшествующая история реформирования министерских женских училищ, предыстория Положения 1870 г., да и само это Положение, не рассматривались ранее в историко-педагогической литературе; документы же Государственного совета, связанные с данным Положением, вовсе не попадали в поле зрения исследователей. Между тем этот законодательный акт 1870 г. весьма специфичен, поскольку он стоял на рубеже двух эпох – школьных реформ 1860-х гг. и первой волны школьных контрреформ 1870-х гг.
Наступившая новая эпоха школьного контрреформаторства не могла не отразиться на Положении о женских гимназиях и прогимназиях. Но это «отражение» в силу ряда причин, о которых речь пойдет далее, оказалось значительно меньшим, чем можно было предполагать. Хотя вкупе с теми изменениями, которые уже были внесены в проект 1865 г. и которые существенно сокращали сферу общественного участия в женском образовании и права попечительных советов женских учебных заведений, отрицательные тенденции нового Положения были весьма существенны.