Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
Шрифт:
– Ничего страшного, люди, вас знавшие в тот период, характеризуют вас положительно, хотя отмечают, что некоторыми навыками, которыми вы сейчас свободно владеете, вы не обладали. Ну, например, никто не помнит, чтобы вы владели английским языком, но при этом в совершенстве знали финский. Сейчас положение строго наоборот: немного владеете финским, но свободно говорите на английском и немецком. Тем не менее отпечатки пальцев совпадают идеально, роговица тоже, но в ней есть изменения, связанные с контузией. Ряд радужек потемнел. Однако все врачи, которых мы привлекали к этому исследованию, однозначно определяют вас как Иволгина Максима Петровича. Но, собственно, я не об этом. Пусть это удивляет врачей и психологов, мы будем пользоваться этим
– Нелегально?
– Да.
– Нет, не готов. И, если честно, не хочу уходить с фронта. Мне кажется, что я нужнее на своем месте: фронтовая разведка, проведение фронтовых операций – чем при сборе информации по вероятному противнику, тем более в нейтральной стране.
– Честный ответ, Максим Петрович. Но то, что вам удалось сделать по Финляндии, необходимо развивать. Сейчас в нее вцепятся спецслужбы всех стран и будут тащить ее в свой лагерь. Не будем забывать о том, что наш союз с Великобританией и Америкой носит сугубо временный характер. А требуется сделать из Финляндии нейтральное государство с дружественным нам режимом. Так, чтобы в дальнейшем не возвращаться к этому вопросу. Двух войн достаточно. Есть мнение поручить вам это направление. Для этого вам надлежит выйти на непосредственный контакт с теми людьми, которых вы привлекли к этому процессу. Так что в Швецию придется лететь. И нелегально.
– Там же работает Овечкин?
– Уровень не тот. Просто командир взвода. Силовик. Боюсь, что переиграет его Паасонен, или сдаст, либо шведам, либо немцам. А вас он сдавать не будет. Он знает, кто вы, и несмотря на вашу молодость, вы – начальник финского отдела. От вас во многом зависит его дальнейшая судьба в послевоенной Финляндии. Он эту ставку уже сделал. Теперь наш ход.
– Наш, но почему нелегально?
– Потому, что быстро перебросить вас туда невозможно. Есть только один ход! Наша резидентура в Швеции ведет одного коммерсанта из Португалии. Есть мнение, что он работает на абвер, но работает аккуратно и еще не попадался. Произведем его подмену. В случае, если переговоры будут удачны, вы и Овечкин уходите морем.
– Мне откровенно не нравится эта идея. Вариант отхода примитивен. Лодка может не дойти, либо туда, либо обратно. Проще приехать в Швецию легально, хоть в составе делегации, хоть на работу в торгпредство или посольство, а там уйти, и возвращаться легально, через посольство. А Сашку возвращать через Финляндию после завершения войны с ней.
– Не хотелось бы мне раскрывать тебя в шведском посольстве…
– Делаем документы на другое имя. И слегка меняем внешность, форму снимем.
– Хорошо. – Он снял трубку и куда-то позвонил. Через полчаса я был перекрашен, на мой нос нацепили очки, сбрили усы, сфотографировали это безобразие и начали готовить документы на представителя «Главстанкоимпорта».
Если англичане выдали визу в тот же день, то нейтральная Швеция тянула с ответом, как могла. Товарооборот со Швецией у нас упал настолько, что приезд нового представителя в Торгпредство выглядел уж больно подозрительно. В общем, начальник был прав, требовалось лететь нелегально, но вот возврат был очень затруднителен, почему Панфилов и склонял меня к работе в Швеции надолго. Если шведы будут тянуть и дальше, то у него лопнет терпение, и все пойдет по его варианту. Меня выручил Паасонен, с которым продолжалась постоянная работа. Узнав, что шведы не дают визу, он сказал, что документами и визой обеспечит он. Фотография у него есть. Пришлось возвращать волосам естественный цвет. А усов в школе у меня не было по уставу.
Одинокий Пе-8 на предельной высоте ночью пересек Финляндию и с приглушенными моторами спланировал вниз. Меня выбросили на парашюте в лесном массиве восточнее деревеньки Андерсби не очень далеко от Уппсалы. У меня были какие-то документы на имя какого-то шведа, а Саша получил от Паасонена швейцарский паспорт на имя Макса Ориоля с моей фотографией, многочисленными штампами о пересечении границ и шведской постоянной визой. Саша должен был ждать моего сообщения, а затем подобрать меня на машине на лесной дороге у озера Растъен. Приземление потребовало от меня много усилий: пришлось сдергивать зацепившийся парашют с сосны. Упаковав его в сумку, я благополучно утопил ее в озере, послав предварительно условный сигнал, что приземлился. Рация утонула вместе с парашютом после получения квитанции от центра. Углубился в лес и стал ждать утра в восьми километрах от места приземления. След старательно обработал кайенской смесью. Тем не менее в лесу было тихо, самолеты над ним не крутились – видимо, выброска прошла чисто. Посмотрим. Около девяти утра послышался звук мотора. Черный «Мерседес 500» прошел по лесной дороге и остановился у отметки лесничества, затем развернулся в обратную сторону. Двигатель не останавливает. Все, как условлено. Но расположился я далековато. Осторожно двинулся вперед, дослав патрон в патронник браунинга. Метров с трехсот я в бинокль узнал Сашку. Увидев меня, он открыл дверь «мерса». Мы обнялись возле машины.
– Садись за руль. Я снял для тебя квартиру, и эта машина на твое имя. Я покажу. Осторожно, здесь левостороннее движение. Только переоденься. Все в сумке.
– У меня свое!
– Не надо. Я взял все то, что нужно. Здесь так одеваются люди твоего уровня.
Я зашел в лес, чтобы случайные люди не увидели, и переоделся в костюм, который привез Сашка. Галстук-бабочка, клетчатый пиджак, неудобная рубашка со стоячим воротником, кепи. В кармане пиджака нашел документы. Чистая работа! Интересно, откуда у Паасонена эта фотография? Надо будет покопаться! Хотел закопать комбинезон, но подошел Сашка и забрал его.
– Мне на работе пригодится. Я же бывший военный по легенде, – и он засунул комбинезон отдельно к себе в сумку. Мы тронулись в сторону Уппсалы.
– Как живешь, Саша?
– Домой хочу. Очень скучаю и хочу в роту. Как там?
– У жены все в порядке. Сначала много плакала, пока весточку от тебя не получила. Кстати, зачем рисковал, отсылая письмо?
– Командир, проехали. Для пользы дела! Поддержать Хуун. Сработало?
– Получается, что да. Рамсай поддержал доклад Паасонена. Вполне вероятно, что мы будем встречаться с обоими.
– Вот видишь! Я чуточку лучше знаю, что ей требуется.
«Мерседес» шел удивительно мягко и быстро. Сашка дважды предупреждал, чтобы я не нарушал скоростной режим.
– Здесь за этим следят. Больше девяноста не держи. Сейчас налево, в центр не езжай, так быстрее. Теперь сбрасывай скорость, на следующем повороте направо. Пропусти грузовик и направо. Теперь налево. Видишь, городок, Суннерста называется. Вот карта, нам сюда. Запомнил?
– Да.
– Сейчас направо до колонки и гаражей, там направо и приехали. Улица Свеггваген, 15. Вот ключи от дома. Зайди в сегодня же в херргард и отметься. Ты же иностранец.
– Понял. Какой язык они лучше понимают?
– Немецкий. Поворачивай. Видеться будем в ресторане в клубе. Стой, я выйду. Хвоста не было, я следил.
– Я тоже. Вечером в ресторане клуба. Отправь сообщение, что я прибыл. Давай! – я пожал ему руку, он закрыл дверь, и я тронулся к дому. Достал из багажника вещи, открыл калитку дома. Двухэтажный, довольно старый. Я пронес вещи к крыльцу, потом вернулся к машине и переставил ее на стоянку возле дома. Я уже обратил внимание, что так делают тут все. Машин не очень много, но они есть. Этот «Мерседес» довольно сильно выделялся своими большими размерами. Проверил комнаты на жучки на всякий случай. Может быть, они и есть, но замаскированы хорошо. Сашка предупредил, чтобы напрасно оружие не таскал. Здесь оно под запретом, а иностранца могут проверить. Посмотрел на карте, где находится херргард – недалеко, можно сходить пешком, но положение обязывает! Сел в машину и через пять минут подал документы человеку в штатском, сидевшему за небольшим барьером. Тот равнодушно раскрыл паспорт.