Жернова судьбы
Шрифт:
Странно, а ведь когда-то они могли часами болтать о чем угодно. Но в последнее время, и Элизабет это чувствовала особенно остро, между ними словно выросла каменная стена. Впрочем, скорее всего его молчание было связано не с враждебностью и не с безразличием, а с самой обыкновенной усталостью. Поэтому ему иногда не только говорить, а даже пальцем пошевелить не хотелось. Силы оставались разве что на работу да на эти, увы, безуспешные попытки сделать ей ребенка.
На глаза навернулись слезы, и она торопливо смахнула их. А как счастливы они были раньше! Тогда казалось, что никакие испытания им не
Теперь же, если что и связывало их, — так это общие воспоминания об упущенных возможностях, ощущение, что самые заветные мечты так и не сбылись, а в данную минуту еще и усталость.
Элизабет откинулась в кресле и вздохнула. Как ей хотелось побыть одной! Она сама до конца толком не понимала этого, пока не приехала сюда, в лесную глушь. И тут ей показалось, что с плеч свалился тяжкий груз. Наступило вожделенное освобождение от недовольных взглядов Грега, от собственной внутренней неудовлетворенности, от утомительного внимания со стороны подруг, которые хотели бы видеть в ней идеальную спутницу во время вылазок за покупками или советчицу в семейных делах. Кстати, последнее уж совершенно странно. Какая из нее советчица? Но, например, Крис, у которой с мужем разладились отношения, почему-то вдруг обратилась за советом именно к ней. Можно подумать, они с Грегом являли собой идеальную пару!
Элизабет почувствовала, как что-то обожгло ей руку, и, взглянув, увидела слезу, потом еще одну. Пусть себе капают, если им так хочется, подумалось ей. Собственно, это с ней происходило не впервые. Она уже давно научилась беззвучно лить слезы, пока Грег мирно посапывал рядом в постели.
Когда Грег проснулся, в комнате горел свет, за занавесками светлело утро, часы у него на запястье показывали девять. Он лежал, распростершись на диване, и тихонько наблюдал за женой, которая спала в кресле. Она плакала, подумал он, заметив на ее щеках следы слез, темные дорожки от расплывшейся туши. Внутри у него все сжалось, нестерпимо захотелось утешить ее, прижать к себе, приласкать и согреть. Но неизвестно было, разрешат ли ему это сделать.
Из-за чего любимая им женщина может лить слезы? До сегодняшнего дня он наверняка объяснил бы это ее состояние тем, что она не может зачать ребенка. Но теперь такой уверенности у него не было.
Может быть, у нее роман? Впрочем, нет, исключено, он бы это почувствовал сразу. А вдруг она специально избегает беременности, принимает таблетки… Ведь ее нежелание пройти полное медицинское обследование легко объяснить тем, что ей и так хорошо, а ребенок был бы только в тягость. Ведь она накануне прямо заявила нечто подобное. Тогда он пропустил ее слова мимо ушей, подумав, что жена просто пытается хоть как-то себя утешить. Но, может, она действительно не хочет иметь детей? А если и хочет, то не от него…
Эта мысль его отрезвила подобно холодному душу. Кто знает, не исключено, что за неожиданным бегством Элизабет кроется нечто большее, чем просто душевный порыв. У него создалось впечатление, что она тщетно пытается разобраться, нужен ли ей вообще их брак. Впервые за годы совместной жизни в его душе шевельнулся страх.
Грег не сводил глаз со спящей Элизабет. Он страстно желал, чтобы вернулись те дни, когда они понимали друг друга с полуслова и им было легко и весело. Какая она тогда была живая, забавная, остроумная… Ее достоинства он мог бы перечислять до бесконечности. Элизабет и сейчас оставалась такой, вот только что-то погасло в ней, надломилось в душе.
Ему вспомнилась их первая встреча на свадьбе Джессики и Рона. Грегу тогда довелось быть шафером, а ей — подружкой невесты. Он увидел Бетти, и сердце его учащенно забилось. Во время свадебного приема Грег не отходил от нее ни на шаг, сумел завести разговор и познакомиться поближе. Оказалось, что его новая знакомая не только красавица, но и умница.
Элизабет отличалась острым, критическим сладом ума. Впрочем, не менее остра была и на язык. Грег вспомнил, что у них постоянно возникали разногласия, какой бы темы они ни касались — от веяний моды до котировок акций.
— И чем бы ты хотела заниматься в жизни? — поинтересовался он.
Но она только рассмеялась в ответ.
— В настоящий момент я потихоньку загниваю в одной конторе. Но секретарша из меня неважнецкая, и это создает массу проблем. Хотя, с другой стороны, мне ведь надо на что-то жить, заправлять машину, оплачивать счета, возвращать долг за учебу в университете. Поэтому пришлось взяться за то, что предлагали. Однако я постоянно надеюсь на то, что наконец найдется более подходящая работа.
Сам толком не понимая, что делает, он запустил руку в карман и извлек оттуда бумажник, достал визитную карточку и протянул ей.
— Позвони, вдруг что-нибудь подходящее подвернется. Я поговорю с ребятами из отдела кадров. Загляни к нам, если выкроишь время…
Элизабет взяла карточку, поправила складки нарядного платья и, кокетливо улыбнувшись, засунула маленький глянцевый прямоугольник в вырез декольте. Грег краем глаза разглядел кружево лифчика и нежную кожу, отчего сердце застучало еще быстрее.
— Самое надежное место для хранения визиток, там их уже штук сто пятьдесят, — пошутила она.
Ему же ничего другого не оставалось, как закрыть глаза и досчитать до десяти. Вот если бы он сам положил визитку туда…
Грег увидел Элизабет через неделю. На этот раз на ней был строгий деловой костюм, а под жакетом — ослепительно белая блузка, застегнутая на все пуговицы. Но даже сквозь ткань Грегу мерещилась восхитительная грудь, и ему стоило немалых усилий заставить себя переключиться на деловую беседу.
Но уже через пару минут он начал восхищаться ее умом. Они говорили о бизнесе, об инвестиционном анализе, о фондовом рынке, о том, как важно уметь правильно работать с клиентами. Грег не переставал поражаться зрелости ее суждений. Любая другая леди ее возраста, случись ей быть втянутой в подобную беседу, уже давно либо перевела бы разговор на какую-нибудь тему повеселей, либо умерла бы со скуки. Элизабет же, казалось, получала от их разговора истинное удовольствие. У нее была на все своя точка зрения, и девушка не боялась ее высказывать и отстаивать. Они даже пару раз жарко поспорили, не оставив камня на камне от доводов друг друга. Правда, под конец решили, что будет лучше, если каждый останется при своем мнении.