Жернова. 1918–1953. Книга шестая. Большая чистка
Шрифт:
Сталин, до этого стоявший к Орджоникидзе боком, резко повернулся к нему лицом. В глазах его вспыхивали и гасли желтые огоньки, губы кривились презрительной гримасой, левая щека слегка подергивалась.
Орджоникидзе впервые видел Сталина таким. Казалось, внутри Сталина клокочет огонь, готовый вот-вот вырваться наружу и испепелить все, что окажется на его пути.
Но огонь не вырвался. Сталин погасил в глазах желтые огоньки, плотно сжал губы, провел рукой по лицу. Когда заговорил снова, голос его звучал еще тише, еще глуше:
– Комиссии… Но это и есть метод бюрократа. Мы уже ни раз и ни два создавали всякие комиссии, чистили партию и органы соввласти. И что же? Что дали нам эти чистки? Что дали нам эти комиссии? И кто войдет в эти комиссии? Те же самые бюрократы. Лучшей комиссией является сама жизнь.
Сталин взял Орджоникидзе за борт его френча жилистой рукой. Приблизил свое лицо к его лицу. Лицо Сталина показалось Орджоникидзе совершенно чужим, незнакомым, жестоким. Он испугался, отвел глаза в сторону.
– Невинных не бывает, – произнес Сталин, почти не разжимая губ. – Как не бывает и виноватых. Каждый оказывается в том или ином положении в силу обстоятельств. В одних обстоятельствах человек виновен, в других – за те же самые действия – нет. История… она не знает ни правых, ни виноватых. Запомни это раз и навсегда… товарищ Серго.
Орджоникидзе проглотил слюну, потерянно пробормотал:
– И все равно, Коба, я не понимаю…
– Тем хуже для тебя.
– Так что же мне делать?
– Самое лучшее – застрелиться.
– Ты шутишь.
– Нисколько. Вспомни, как с каторги бежала группа наших товарищей, и один из них в пути заболел. Из-за него могли погибнуть и остальные. Он застрелился. Он был настоящим революционером.
– Хорошо, Коба, я сделаю это, – хрипло произнес Орджоникидзе.
– Прощай, Серго. Я знал, что мы в конце концов поймем друг друга. Мне будет тебя очень не хватать. А теперь… иди. – И Сталин повернулся к нему спиной.
Орджоникидзе качнулся, как от удара, медленно поднял руку, посмотрел на свою ладонь, потом на прямую спину Сталина, хотел что-то сказать, но, так и не сказав, медленно пошел из кабинета.
Лишь когда за ним закрылась дверь, Сталин шевельнулся, провел рукой по лицу, будто снимая с него паутину, и принялся набивать табаком трубку.
На другой день Орджоникидзе застрелился.
Это случилось 18 февраля 1937 года. Партии и стране сообщили, что Орджоникидзе умер от сердечного приступа…
Пространство, движение, время…
Его, Сталина, обвиняют, что он был против Народного фронта во Франции, против союза коммунистов с социал-демократами. Во Франции победил Народный фронт. И что же? Полнейший разброд и анархия. И это перед лицом все более крепнущей Германии Гитлера. Случись завтра война, что будет представлять из себя Франция социалиста Блюма? Какие силы немцев оттянет она на себя? А Советскому Союзу еще нужно лет десять, чтобы твердо встать на ноги технически, и не меньше пятнадцати, чтобы дать образование всему народу и подготовить соответствующие кадры по всем направлениям народного хозяйства. Не говоря об армии. А народ не хочет учиться. Рассчитывали ликвидировать неграмотность к двадцать седьмому году, но не сделали и половины того, что планировали. И не только потому, что не была готова для этого база, не хватало учителей, учебников, бумаги, средств. Крестьяне детей забирали из школ, полагая, что для того, чтобы пахать землю и крутить хвосты коровам, грамота не нужна. Да и попы старались им внушить, что знания их детям внушаются властью Антихриста, что всякий, посещающий школу, будет наказан как на этом, так и на том свете. Дикость – вот с чем столкнулись власти на местах, решая проблему безграмотности. Да и сами власти только на словах за построение коммунизма, а на деле такая же темнота и невежество в своих постоянных оглядках на тех же попов. Надо будет надавить на патриарха Тихона, чтобы он оказывал соответствующее влияние на свою паству. Или будет оказывать, или… Много еще чего надо, да на все не хватает ни средств, ни грамотных исполнителей.
Или вот еще пример. Был летом в СССР в качестве гостя Андре Жид. Хорошие слова говорил о Советском Союзе, о стоящих перед ним задачах всемирного масштаба. А поездил по стране, потолкался среди так называемого простого народа, и увидел лишь грязь, тех же бюрократов, которые, точно попугаи, долдонили ему одно и то же о достижениях во всех отраслях народного хозяйства, и ничего о том, с какими трудностями даются эти достижение в такой отсталой стране, как Россия. Да, зарплаты низкие, да, продуктов питания не хватает, да, работать хорошо еще не научились, но ведь не всё сразу. А вот этого Жид понять не хочет. Ему, видите ли, не нравится, что мы заставляем всех и каждого думать одинаково, как бы по шаблону. Или, по крайней мере, выражать свое отношение к действительности одними и теми же словами. А попробуй дай всем волю говорить так, как они думают и видят окружающую их действительность. И тогда, при существующей дикости и невежестве, снова наступит полнейшая анархия, как во время гражданской войны. Плюс все тот же «тонкий слой», устраивающий свою жизнь, не считаясь ни с чем и ни с кем…
Пространство, движение, время…
Куда, например, движется Испания? При той разноголосице политических партий и движений, тоже объединенных в Народный фронт… Скорее всего, к фашистской диктатуре. Нет сомнения, что генерал Франко с помощью немцев и итальянцев свергнет республиканское правительство Народного фронта. Все говорит о том, что дело идет именно к такому финалу. Несмотря на помощь Советского Союза. Слишком несопоставимы силы…
Нет, нельзя распыляться на достижение целей, которые в настоящий исторический момент не имеют перспективы в мировом масштабе. Не время сейчас затевать революции. Сегодня зарубежные компартии не столько помогают Советскому Союзу, сколько вредят ему своей непродуманной деятельностью. Объективно, хотят они того или нет, компартии льют воду на мельницу Гитлера и нацистской Германии, как бы отводя часть потока, текущего к мельнице СССР, у которого и так не слишком много сил и средств, хватило бы для собственных нужд. С другой стороны, нельзя и не откликаться на те или иные революционные ситуации в различных частях света: никто не поймет нейтральной позиции страны победившего пролетариата. К тому же, чем больше революционных ситуаций, тем слабее мировой империализм, тем длительнее время, отпускаемое историей Советскому Союзу для подготовки к решительной схватке с империализмом, тем больше шансов на победу. Но не сегодня и не над фашизмом, который от этих несвоевременных и слабо подготовленных революционных выступлений пролетариата только крепнет, а сам пролетариат слабеет, теряет уверенность в своих силах.
Пространство, движение, время…
Сегодня все движется к одной точке – к смертельной схватке с мировым капиталом в лице гитлеровской Германии, а по существу, к схватке Запада и Востока, России и Европы. Все выжидают, никто не спешит проявить свои симпатии, пристрастия, политические цели. Переговоры, разговоры, прощупывание почвы – и все для того, чтобы понять других и не выдать себя. Троцкий пророчит нам поражение в схватке с Гитлером. Посмотрим. Троцкий уверяет, что самая большая секция возглавляемого им IV Интернационала существует в СССР. Он, как обычно, преувеличивает. Но не воспользоваться его преувеличениями было бы большой глупостью.
Именно под флагом борьбы с троцкизмом должна быть проведена Большая чистка бюрократического аппарата. И в первую очередь – партийного, ибо руководящий слой партии со временем превратился в скопище людей, ищущих лишь удовлетворения своих личных интересов, ничего общего не имеющих с интересами рабочего класса и крестьянства. Сегодня руководящий слой ВКП(б), как это ни парадоксально звучит, есть самый главный враг советской власти и социалистического строительства в СССР, враг революции. Сегодня ВКП(б) сверху донизу подменяет или дублирует административно-хозяйственные и всякие другие органы как в центре, так и на местах. Партия, как инструмент руководства, в массе своей малограмотна и пользуется изжившими себя методами времен гражданской войны. Без решительной чистки именно партийных рядов от так называемых революционеров мы будем топтаться на месте и тратить огромные силы впустую. И пусть Троцкий называет этот процесс Термидором, а Сталина – Бонапартом, от этого ничего не изменится: у Истории свои законы, и Троцкий им не указ.