Жертва долга

Последний день отпуска – всегда немного грустный. Вроде как ты еще отдыхаешь, но время от времени твое существование отравляют мысли о том, что завтра конец свободе.

Я старалась не поддаваться упадническим настроениям. Немного подумав, решила, что сегодня будет особенный ужин. Завтра начнется беготня между работой и домом и будет не до изысков. А сегодня у меня есть время до прихода мужа и я вполне могу успеть приготовить что-нибудь посложнее. Например… Ну пусть будет лазанья, а почему нет?

Я только успела вернуться домой из магазина и поставить сумки на пол, как раздался телефонный звонок. Торопясь и злясь на собственную неуклюжесть, я

– Да!

– Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, кем вам приходится Иванов Константин Викторович?

Голос был официальным. Я даже растерялась от неожиданности. Почему-то в голове заметались мысли о кредитах и коллекторах, хотя никаких кредитов мы отродясь не брали. Тем не менее открещиваться от родного человека я не стала и честно призналась, что приходится он мне мужем. Абонент в трубке снизил градус официальности и добавил в голос печали:

– Он находится в реанимации городской больницы после ДТП.

Время остановилось. Я просто молча смотрела в пол и не понимала, что я должна дальше делать. Что-то ответить? Куда-то пойти? Я вроде пить хотела. Или не хотела? Что мне делать? Снимать пальто? Или надо ехать? А дышать можно? Да, дышать! Я же не дышу!

С трудом вытолкнув воздух из легких, я хрипло произнесла:

– Что мне делать?

Голос слегка повеселел:

– Да ничего пока. Завтра можете позвонить лечащему доктору. Сегодня еще ничего неизвестно. Телефон запишите.

Я метнулась в комнату, начала рыться в ящике комода в поисках ручки, кое-как нашла какой-то карандаш и на квитанции записала номер телефона. После этого села на пол, глядя на экран телефона. Потом отбросила телефон в сторону и разрыдалась…

Все как-то потеряло смысл. Я бродила по квартире, время от времени спотыкаясь о сумки, брошенные мною в коридоре. Пальто я все-таки сняла, стало жарко.

Через некоторое время я даже успокоилась. Ну не могло ничего страшного случиться с Костей! Этого просто не может быть, вот и все. Ну да, реанимация. Ну и что. Может, это протокол такой – раз ДТП, то и реанимация. А даже если и посерьезнее что, будем лечиться и Костя выздоровеет. Потому что не может с нами ничего плохого случится, просто не может. Так не бывает, чтобы с хорошими людьми случались плохие вещи.

Убедив себя в том, что все будет хорошо, я повеселела, переоделась в домашнее, разобрала сумки. Лазаньи не хотелось, да и вообще аппетита никакого не было.

Позвонила маме и свекрови. Мама, как обычно, всполошилась, начала жалеть, что не сможет приехать меня поддержать и вообще толку от нее никакого, потому что и здоровье, и деньги, и младший брат… В общем, пришлось еще ее утешать. Свекровь же была уже в курсе. Вот откуда она всегда все знает? Из своего далекого Хабаровска Мария Владиславовна высокомерно поинтересовалась – а что я уже сделала для ее сына и своего мужа? Я жалко проблеяла, что, мол, вот, велели завтра звонить. На что она холодно процедила: “Понятно” и отключилась. А я осталась в недоумении и растерянности. Впрочем, как обычно, после разговора со свекровью. Я знала, что она меня недолюбливает, но каждый раз удивлялась этому факту. Вроде я ничего такого не сделала плохого – сына ее люблю, на шее у него не вишу, дома порядок. Ну живу в его квартире, да. Так вроде я жена, не приблуда какая. И ведь давно поженились, 5 лет уже прошло, а вот поди ж ты, никак она меня не примет.

Остаток вечера я провела в каком-то отупении перед телевизором. Смена кадров и разнообразные звуки отвлекали от мыслей и ревела я не очень много. Но хватило для распухшего носа и больной головы.

Ночь я провела беспокойно, просыпалась часто и смотрела на часы – не наступило ли уже утро, когда можно будет позвонить в больницу. А утро не наступало и не наступало. И конечно же, я заснула около 5 утра и все проспала! Проспала первый рабочий день после отпуска, проспала начало рабочего дня вообще!

Разбудил меня телефон. Звонила моя напарница Нина поинтересоваться не забыла ли я о том, что отпуск мой закончился. Я подскочила как ошпаренная, с сердцем, бьющимся где-то в горле. Забыла! Действительно забыла! Путаясь и сбиваясь, я попросила ее сообщить начальству, что у меня в семье несчастье, и я прошу сегодня дать мне отгул. Нина заметно расстроилась (еще бы, еще один день за двоих работать), но пожелала мужу выздоровления и пообещала все передать заведующей.

А я забегала по квартире в поисках листочка, куда я записала вчера номер телефона. Обнаружила я его на столике у дивана, где спала. Вообще не помню, как он там оказался. Неважно. Сделав глубокий вдох и долгий выдох, я набрала номер. Долго-долго я слушала гудки, потом телефон мне сообщил, что абонент не отвечает и прервал связь. Этого я не ожидала. Мой опыт телефонного общения с медицинскими учреждениями ограничивался редкими звонками в регистратуру поликлиники для записи на прием, а там в рабочее время отвечали всегда. Вторая и третья попытки также не увенчались успехом. Обескураженная, я решила налить себе чаю и подойти к вопросу более основательно – включила программу автодозвона и громкую связь.

Мне повезло уже на пятой попытке. Кому-то надоел разрывающийся телефон и трубку взяли. Но никакой информации я не получила. Врач-реаниматолог был занят, медсестра давать сведения о больных не уполномочена, звоните позже. Это был удар под дых. Немного подумав, я решила звонить каждые полчаса.

Это утро было кошмарным, даже хуже предшествующей ему ночи. Каждые полчаса я набирала номер реанимации. Результатом были либо гудки, либо слова “Доктор занят”. Только в час дня мне удалось поймать занятого доктора. Был он немногословен и зол. Сказал, что Костя пострадал сильно, помимо многочисленных переломов, получена серьезная черепно-мозговая травма, сейчас он в искусственной коме. Прогнозов никаких пока, конечно. На мои всхлипы “а можно его увидеть?”, “что нужно принести?”, доктор раздраженно ответил, что в реанимации запрещены посещения и все необходимое есть. Напоследок он добавил: “Звоните. Но, пожалуйста, не все родственники, а кто-то один” и положил трубку.

Прорыдавшись очередной раз, я решила сообщить все, что узнала, свекрови. Но она уже прекрасно все знала! Ах, вот кто уже звонил, вот из-за кого со мной так неприветливо разговаривали! Ну конечно, как я могла думать, что она доверит спасение своего сына такой дуре, как я. Свекровь сообщила, что уже сегодня она вылетает к нам и будет лично следить за ходом лечения сына. Встречать ее не нужно, ключи от квартиры у нее есть. Но она требует подготовить ей отдельную комнату. Я сказала: “Да, конечно, Мария Владиславовна”. А что я еще могла сказать? Спорить со свекровью я не умела и в более спокойной обстановке. Просто делала, что она говорит. Хорошо еще, что жила она далеко, а то бы я, наверное, и вовсе не вышла замуж за Костю в страхе перед его мамой.

Остаток дня я провела, освобождая нашу спальню для свекрови. Вынесла свои вещи по максимуму, что не было необходимости туда заходить. Сама буду спать на диване в проходной комнате. Ничего страшного, это же временно. С одной стороны, я очень опасалась проживания со свекровью в одной квартире. В ее присутствии я всегда казалась себе двоечницей и неряхой. С другой стороны, уж чего, а таланта разруливать неприятности и находить выходы у свекрови не отнимешь. Она точно со всем справится и все наладит, это точно. Не то что я, недотепа.