Жертва особого назначения
Шрифт:
– Хаким-эфенди? Что происходит?
Иракец вскинул пистолет.
– Что.
Две пули поставили точку – булькая горлом, иракец повалился на пол, перевернув стул. Едва слышно через наушники играл «Раммштайн».
Офицер-предатель поставил американца у стены, забрал у убитого иракца ключи. Щелкнул замок.
– Потащите его сами, эфенди. Двоих я вытащить не смогу, я и так рискую.
– Дай пистолет.
– Что?!
– Дай пистолет.
– Амрикай, я…
– Что ты хочешь? Уехать в США? Клянусь Аллахом, я сделаю тебе грин-кард и вывезу и тебя и всю твою семью, только дай добраться до посольства.
Иракец помедлил, но затем все же протянул пистолет рукояткой вперед.
– Выйди.
Лежащий на кровати человек проснулся, закашлялся. Повернулся.
– Господи. Рей.
– Выйди, черт возьми! – крикнул Обан, и его голос был похож на карканье.
Иракец помедлил, но повиновался.
– Рей, черт. Сними с меня это.
Помощник директора Национальной разведки улыбнулся. Он еле стоял на ногах, но улыбался. Потому что теперь все было на своих местах и все шло так, как и должно было идти.
– Ты и правда думаешь, что выйдешь отсюда?
– Рей, я не виноват!
– Виноват. Ты даже не знаешь, в чем ты виноват. – Реймонд Обан прицелился из пистолета в своего коллегу.
– За что?!
– Не стоило тебе сюда приезжать.
Пистолет привычно отдал в руку, глушитель скрал звук выстрела, но черной точки на переносице так и не появилось. Помощник директора нацразведки выстрелил еще раз и ровно с тем же самым результатом.
– Что за…
Подольски сел на кровати, улыбаясь. Показал куда-то в угол.
– Помаши рукой, Рей. Тебя снимают.
И тут в камеру вошли трое иракцев. Двое из тех, кого на его глазах застрелили, а третий – тот, кто их застрелил.
Помощника директора Национальной разведки, совершенно ошалевшего от происходящего, вытащили на свет и привязали к стулу. Свет был искусственным – от мощных ламп, висевших под крышей ангара. Там была аппаратура, были мониторы, и около них стояли люди, которых Обан не знал. Старшими были полковник Внутренних войск России Красин и полковник ВВС США Салливан, бывший «Педро-61», командир группы спасателей ВВС США с Багдадского международного. Все это время они сидели перед монитором, на который передавались и звук, и видео из ангара.
И конечно, они все слышали. И Подольски – он зашел следом – уже не выглядел как человек, которого сломили избиениями, и на его руках не было наручников.
Увидев Подольски, которого он только что пытался застрелить, Обан, забыв, что привязан к стулу, попытался вскочить.
– Что, – прокаркал он. – Что происходит?!
Я протянул руку полковнику.
– Сэр, для меня было честью работать с вами.
– Для меня тоже, парень. Может, мы когда-нибудь и перестанем видеть друг в друге врагов. Я молю Бога, чтобы этот день когда-нибудь наступил.
– Да, сэр. Пока не стало поздно.
– Развяжите меня! – выкрикнул Обан. – Иначе я…
Договорить я не успел – полковник в одно мгновение оказался у стула и ударил подонка так, что он полетел вместе со стулом.
– Мразь! Ублюдок! Гад!
Больше он ничего сделать не успел – мы с Алексом оттащили его.
– Спокойно! – крикнул Алекс. – Он получит свое!
– Тварь, – полковник дернул плечами, показывая, чтобы
– Да, – сказал я. – Теперь вы понимаете, кто все это устроил и почему не нашли и следа от химического оружия Саддама?
– Да, понимаю.
Оперативный сотрудник агентства Алекс Подольски подошел к перевернутому стулу и с усилием поставил его на место.
– Ну, Рей, – сказал он. – И почему же ты пытался меня застрелить? Ты понимаешь, что теперь твой единственный шанс – сдать всех, а? Ты понимаешь, что теперь тебя спишут в расход. Ведь ты облажался, а они пока нет, верно? Как думаешь, они будут тебя спасать, рискуя собой?
И Реймонд Обан, несмотря на потрясение, верно просчитав ситуацию, понял – спасать его никто не будет. В их стае оступившегося разрывают на части свои же. А величайшая доблесть – решить проблему с собой самому, дабы не подставить остальных. Решить с помощью пистолета или, если у кого-то не хватает смелости, тихо уснуть в собственной машине, проведя шланг от выхлопной трубы в салон.
– Ал, хватит с ним возиться, – заявил я, подходя ближе. – Давай просто сольем все это дерьмо в YouTube, как это делают они. И посмотрим, кто и в какую сторону метнется.
– Оставь его мне! – резко заявил Подольски.
– Как знаешь. Только недолго.
Ну, я надеюсь, вы уже все поняли. Никакая это не Аль-Азизия, это база ВВС США Рашид, неподалеку от Багдада, где по согласованию с американцами мы разыграли небольшой спектакль. И в разыгранной сцене перехвата конвоя не было ни одного трупа: все мы стреляли тренировочными патронами. Синяки и порезы не в счет. Мы разыграли эту сцену для одного человека – для Реймонда Обана, чтобы заставить его признаться во всем. Нападающими были спецназовцы внутренних войск из группы обеспечения безопасности посольства. Защищающимися – американцы из группы обеспечения безопасности ВВС. Машины американского конвоя мы просто купили на базаре, здесь не проблема найти три белых «Субурбана». Американские дипломатические номера тупо подделали, тем более что мы знаем их все до последнего знака. Полковник Красин пошел на это для того, чтобы найти и уничтожить Аль-Малика, он сказал, что пойдет на все ради этого, и сдержал свое слово. И мы, и американцы получили отличное представление о возможностях друг друга: две команды сейчас сидели рядом с КП, жарили шашлык и обменивались впечатлениями. Кстати, несмотря на то, что мы соперники, а когда-то были и врагами, нам всегда есть о чем поговорить, и все, что надо для того, чтобы сесть за один стол, – это много мяса и еще больше пива.
Но ни один из нас не сядет за стол с любым человеком с Востока, не сняв перед этим с предохранителя пистолет. Ни один из нас не ляжет спать с любым человеком с Востока в одной комнате. Мы – это мы. Они – это они. Мы можем уважать друг друга, но мы навсегда останемся друг другу чужими.
Никакого другого способа расколоть Обана не было. Американцы ни за что бы не согласились сотрудничать, если бы дело происходило на базе в Аль-Азизии или на территории базы ВВС Балад, сейчас принадлежащей нам. Только изначально отдав бразды правления им, можно было получить согласие.