Жертва полуночи
Шрифт:
— Что это?
— Статуя болезни твоей мамы. Я вырезал ее сам из хорошей ветки дуба. Мой труд добавляет ценность. — Дядя Аарон бросил статую в воду. Она покачивалась на поверхности. — У воды есть сила. Она исцеляет. Дает жизнь. Я прошу богов этого озера исцелить твою маму. Кельты поклонялись земле задолго до того, как кто-то подумал о христианстве. Принципы не очень-то отличаются. Спасение через жертву. Это твое наследие, Натан.
Дядя Аарон опустил руку в воду. Он прижал ладонь к лицу Натана и
— Разве воду не нужно освящать? — спросил Натан.
— Осмотрись, Натан. Боги уже благословили это место. — Дядя Аарон умылся сам, опустил мокрую ладонь на макушку Натана. — Немного веры все дополнит.
Тепло любви его дяди наполнило грудь Натана.
— Тебе нужно знать кое-что еще о жертвах, Натан. Они идут из сердца, жертву предлагают по своей воле и без сожалений. Это ключ к истинному спасению.
* * *
Натан поднял лопату обеими руками и вонзил её в землю. Он повернул орудие, поддел землю и отбросил ее в кучу сбоку. Он повторял это, пока пот стекал по его груди, мышцы спины болели.
Физическая боль приятно отвлекала от агонии в голове.
Если бы он только мог закрыть глаза. Поспать пару часов. Но не выйдет. За последние пару недель он смог поспать лишь пару минут. Его мысли путались все сильнее. Его время истекало. Белтейн был его последним шансом.
Убедившись, что яма достаточно глубокая, он отложил орудие. Он сам выбрал дерево — узкий и юный дуб с прямым стволом. Он повалил его и убрал ветки и кору своими руками. Его труд, его прямая связь со священным предметом усиливали исцеление. Он опустил деревце в яму, забросал его землей. Веревки сверху закрепили ствол с четырех сторон. Он схватил веревку, проверил руками ее прочность. Она могла удержать Мэнди. Ему не нравилась мысль, что ее придется привязать, навредив ее нежной коже, но она не должна была вырваться. По своей воле Мэнди сюда не придёт. Он это знал. Он совершил слишком много ошибок, чтобы ожидать ее немедленное прощение. Но в конце ритуала он докажет свою верность. Она будет навеки принадлежать ему. Он сунул руку в карман и вытащил древнее серебряное кольцо. Как только оно окажется на ее пальце, их вечная связь будет закреплена.
Натан прошел в амбар, миновал груду веток и подношений, которые добыл его помощник. Сундук древних монет тускло сиял в свете солнца. Натан зачерпнул горсть золотых дисков и позволил им упасть с его пальцев. Они падали с тихим стуком. Он погладил вмятину на бронзовом щите воина. Древний кельт воевал с этим щитом. Может, солдат сражался с римлянами, вторгшимися на его землю, защищал людей от уничтожения их образа жизни. Беленос будет рад. Подношения были дороже их цены как монет. Они представляли историю и традиции его веры, ту культуру, к которой Натан взывал ради спасения.
Но его материального подношения было мало, чтобы получить нужное спасение. Цена жизней Натана, его сына и всех будущих поколений была большой. Просьба такого размаха требовала прямой и равной платы.
Натану нужно было дать богам подношение, от
Он посмотрел на конструкцию, которую с трудом соорудил. Две жертвы спали на нижнем уровне. Верхние клетки ждали, когда их наполнят. Еще четверо.
Время истекало. Завтра ночью будет канун Белтейна.
Он прошел в кладовую в углу амбара. Открыв рюкзак, проверил запасы. Тазер с картриджами, шприцы, бинты. Все на месте. Он надел рюкзак на плечи. Две бутылки воды и пара протеиновых батончиков отправились в нижнюю клетку. Жертвы должны быть живыми.
Перед тем, как уйти, он проверил Эвана. Еда, которую Натан оставил, была нетронутой. Эван отказывался есть, протестовал. К счастью, церемония закончится раньше, чем он умрет от голода. Четыре месяца в плену сказывались на физическом и психологическом здоровье его сына. Но Натан делал все ради выгоды Эвана, знал он это или нет.
Натан вышел из амбара и зашел за здание. Он завел трактор и потащил лодку к воде. Лодка не была большой, но на ее перемещение тратились силы. Натан привязал канат от лодки к дереву, убрал трактор дальше на сушу и вернулся к лодке. Он быстро помолился для хорошей охоты.
Натан заплыл глубже, пересел на маленькую моторную лодку, благодаря помощника. Он быстро уставал в эти дни. Летнее солнцестояние будет через семь недель. Таким темпом он будет бесполезным к тому времени. Натан склонился и зачерпнул воду. Прохладная и темная, вода озера звала его к себе, забыть о пытке его болезни, перейти сразу к гибели. Так заманчиво. Пара минут погружения позволит сбежать от разума, сдаться, отыскать вечный отдых, которого желало его тело.
Усталость стучала в его висках, как гонг, смерть звучала как отпуск.
Если бы не Эван. Мысль о сыне вернула Натана в чувство. Вода билась о края лодки, и женские голоса звучали из-за шелеста листьев.
Неужели так просто?
Появились три фигуры, шли шеренгой вдоль края озера. Тройная удача. Натан смотрел, как они поднимаются по склону по тропе. Высокая блондинка во главе двигалась как газель.
Беленос любил отличные подношения.
Натан повернул к берегу. Сможет он справится с тремя? Натан вытащил тазер из рюкзака, сунул в карман пластиковые шнурки. Лучше было поймать их на узкой тропе, где они будут идти друг за другом. Он осмотрел берега озера. Пусто. Идеально.
Его шансы будут лучше, если никто не услышит их крики.
* * *
— Можно медленнее? — Виктория остановилась и пила из бутылки воду. В двадцати футах справа от нее тропа обрывалась на утесе. Мимо неслась Длинная река. Солнце сияло на темной поверхности, словно свет отражался от граней камня у ювелира. Слева от тропы камни выпирали из земли, отклоняясь от реки.
Полуденное солнце было неожиданно теплым. Под курткой пот пропитал ее серую футболку бостонского университета между лопаток. Она не знала, что горело сильнее: бедра или легкие. Тут могло и не быть гор, но тропа все утро вела их вверх.