Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…
Шрифт:
Тараккиа, Нойбауер и дежурный администратор почти одновременно бросились ему навстречу.
Потрясенный Тараккиа воскликнул:
— Царь небесный! Да что же такое с вами приключилось, мистер Даннет?
Тот попытался улыбнуться, но содрогнулся от боли и передумал. Еле внятно он произнес:
— Кажется, на меня напали…
Нойбауер выдавил:
— Но кто… то есть где… почему… Почему, мистер Даннет?
Один из полицейских предостерегающе поднял руку и обратился к дежурному:
—
— Сию минуту! У нас в отеле сейчас семь врачей. — Девушка-дежурная обратилась к Тараккиа. — Вы знаете, как пройти в номер мистера Даннета? Если бы вы и мистер Нойбауер были так добры и проводили бы офицеров…
— Не нужно. Мистер Нойбауер и я… мы сами можем проводить его в номер.
Один из полицейских сказал!
— Извините, но нам тоже придется подняться. Чтобы снять показания…
Он запнулся, как запинается большинство людей, увидев адресованную им знаменитую угрожающую гримасу Тараккиа.
— Оставьте номер полицейского участка у этой молодой леди. Вас вызовут, как только врач разрешит мистеру Даннету разговаривать. Но не раньше. А сейчас он должен немедленно лечь в постель… Вы поняли?
Они поняли, кивнули и удалились без лишних слов.
Тараккиа и Нойбауер в сопровождении Рори, которого это происшествие столь же озадачило, сколь и обеспокоило, доставили Даннета в его номер и как раз укладывали в постель, когда появился врач. Это был молодой итальянец, с виду очень компетентный. Вежливо он попросил их покинуть комнату.
В коридоре Рори спросил:
— Кому понадобилось так отделать мистера Даннета?
— Кто знает? — ответил Тараккиа. — Грабителям, ворам, людям, которым легче пойти на грабеж и чуть ли не на убийство, чем заниматься честным трудом. — Он метнул на Нойбауера взгляд, специально рассчитанный на то, чтобы Рори его заметил. — На свете масса негодяев, Рори. Предоставим это дело полиции.
— Значит, вам все равно…
— Мы гонщики, мой мальчик, — сказал Нойбауер. — А не сыщики.
— Я не мальчик! Мне скоро семнадцать. И я не дурак. — Рори овладел собой и подавил вспышку гнева, пытливо посмотрев на них. — Все это очень подозрительно. Здесь происходит что-то нечистое. Держу пари, что в этом каким-то образом замешан Харлоу!
— Харлоу? — Тараккиа поднял бровь, как будто слова Рори показались ему забавными, что весьма не понравилось Рори. — Брось, Рори! Ведь ты сам подслушал разговор Харлоу и Даннета во время их дружеской беседы тет-а-тет.
— Вот в том-то и дело! Я не подслушалих разговор! Я только слышал их голоса, а не то, что они говорили. А говорить они могли о чем угодно… Может быть, Харлоу угрожал Даннету… — Рори на мгновение умолк, оценивая это внезапно возникшее интригующее предположение, которое в следующее мгновение уже превратилось в уверенность. — Конечно, так оно и было! Харлоу угрожал Даннету, потому что Даннет выслеживал или шантажировал его!
— Рори, — ласково произнес Тараккиа, — право же, ты просто начитался этих ужасных комиксов. Даже если бы Даннет выслеживал и шантажировал Харлоу, — то какой ему смысл избивать его? Ведь Харлоу все равно останется в руках Даннета, не так ли? Он может по-прежнему, как ты говоришь, выслеживать и шантажировать. Боюсь, что ты чего-то не додумал, Рори.
Тот медленно произнес:
— Что ж, может быть, и додумаю. Даннет говорит, что его избили в узком переулке, что выходит на главную улицу. А вы знаете, что находится на другом конце этого переулка? Почтовое отделение! Даннет шел на почту, чтобы отправить какие-нибудь свидетельства против Харлоу? Может быть, он подумал, что их опасно оставлять при себе? Вот Харлоу и постарался помешать ему попасть на почту.
Нойбауер взглянул на Тараккиа и снова перевел взгляд на Рори. Он уже не улыбался. Он спросил:
— Какие свидетельства, Рори?
— Откуда я знаю? — Рори не мог сдержать раздражения. — Я и так уже достаточно поломал голову. Теперь ваш черед поразмыслить об этом.
— Может быть, если уж на то пошло. — Тараккиа, как и Нойбауер, принял глубокомысленный и серьезный вид. — Кстати, тебе лучше нигде об этом не болтать, парень. Не говоря уже о том, что у нас нет ни малейших доказательств, на свете существует еще такая штука, как закон о клевете.
— Я уже сказал вам, что я — не дурак! — довольно язвительно произнес Рори. — Кроме того, неважный был бы у вас вид, если бы все узнали, что вы осмелились поднять хоть палец на Джонни Харлоу.
— Тоже верно, — ответил Тараккиа. — Плохая молва на крыльях летит. Вот идет мистер Мак-Элпайн.
На площадке лестницы действительно появился Мак-Элпайн. Его лицо, которое за два месяца сильно осунулось и еще больше покрылось морщинами, было угрюмым и в то же время гневным.
Он спросил:
— Это правда? Насчет Даннета?
— Боюсь, что да, — ответил Тараккиа. — Кто-то здорово его отделал. Один или несколько негодяев.
— О боже ты мой! Но за что?!
— Похоже, что с целью ограбления…
— Ограбление? Среди бела дня? Поистине цивилизация дает сладкие плоды! И когда это случилось?
— Да не более десяти минут назад. Когда он уходил, Вилли и я были в баре. Было ровно пять. Я как раз спросил время у бармена, потому что мне должны были звонить. И когда Даннет вернулся, мы все еще находились в баре, и я заметил время по своим часам, подумал, что это, возможно, поможет полиции. Было двенадцать минут шестого. Он не мог далеко уйти за это время.