Жертвоприношение (Ритуал смерти)

Робертс Нора

– Я предпочитаю полагаться на факты.

– А между тем у вас отличная интуиция, Ева. И у Рорка, кстати, тоже. – Заметив, что Ева нахмурилась, Мира улыбнулась. – Человек, добившийся такого успеха в юности, не мог не полагаться на инстинкты: ведь ему очень важно было сделать нужный ход в нужное время.

Магия – если вас этот романтический термин устраивает больше – существует.

– Вы хотите сказать, что верите в чтение мыслей и колдовство?

– Сейчас я, кажется, действительно знаю, о чем вы думаете, – усмехнулась

Мира. – Что у меня голова забита всякой чушью.

Ева смущенно пожала плечами.

– Да, примерно так…

– Тогда позвольте мне сказать следующее. Магия, черная и белая, существует с незапамятных времен. А там, где власть, обязательно есть и злоупотребление властью. Такова природа человеческая. Нельзя уничтожить одно, не нарушив другого. Власть, как и вера, требует воплощения, поэтому и существуют обряды и ритуалы. Людям необходим порядок, необходимо чувство умиротворения, которое дают обряды. И, если хотите, их таинственность.

– Меня не волнуют ни обряды, ни ритуалы, пока все это находится в рамках закона.

– Согласна. Но и закон меняется, адаптируется к новым условиям.

– Убийство всегда останется убийством! Чем бы оно ни было совершено – каменным топором, лазерным пистолетом или магическими зеркалами и заклинаниями. – Глаза у Евы потемнели от гнева. – Я найду виновных, и никакая магия мне не помешает.

– Возможно, – кивнула Мира. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Вы тоже наделены силой, Ева, и найдете, что им противопоставить. – Она сложила на груди руки. – Если это вам поможет, я готова рассказать о сатанистах и викканах поподробнее.

– Я люблю знать, с кем имею дело, так что с удовольствием вас послушаю. Вы могли бы нарисовать психологический портрет типичных представителей обеих сект?

Мира усмехнулась.

– Типичных сатанистов – как и типичных католиков или типичных буддистов – не существует. Но я могу сказать вам, какие психологические типы более всего тянутся к оккультизму. Кстати, та викканка, к которой обратилась погибшая девушка… Вы ее подозреваете?

– Да, она одна из подозреваемых, правда, не основная. Месть – очень сильный мотив, а если сатанист умирает с ритуальным ножом, вонзенным в гениталии, я не могу не думать о мести. – Ева, не удержавшись, нервно облизала губы. – Но я бы скорее предположила, что она наложит на них заклятие.

– Проверьте волосы и ногти ваших жертв. Если было наложено заклятие, вы обнаружите свежие срезы.

– Да? Обязательно. – Ева встала. – Спасибо за помощь.

– К завтрашнему дню я все подготовлю.

– Отлично. – Ева шагнула к двери, но остановилась. – Вы так много об этом знаете… Изучали как психиатр?

– До некоторой степени. Но у меня имелся и личный интерес. – Мира усмехнулась. – Моя дочь – викканка.

– О! – воскликнула Ева; она лихорадочно размышляла: что бы сказать? – Это многое объясняет, – пробормотала она наконец. – Ваша дочь

живет... где-то здесь?

– Нет, в Новом Орлеане. Считает, что здешняя община недостаточно строгая. Я, конечно, могу быть не вполне объективной, но, полагаю, вы и сами поймете, что это абсолютно безобидное верование.

– Да, разумеется… – Ева подошла к двери. – Завтра вечером я пойду на одно из их собраний.

– Обязательно поделитесь впечатлениями. Если же у вас возникнут вопросы, на которые я не смогу ответить, думаю, моя дочь вам с удовольствием поможет.

– Я вам обязательно сообщу.

У Евы голова шла кругом. “Господи, дочь Миры оказалась колдуньей, – думала она. – Ну и дела!"

Ева направилась в участок, собираясь захватить Пибоди и вместе с ней провести досмотр дома Вайнбурга. Ей хотелось узнать, как он жил, и ознакомиться с материалами в его компьютере. Она была почти уверена: такой человек должен был хранить у себя список членов секты. Обязательный в таких случаях обыск уже провели, но ничего интересного не обнаружили. Однако Ева надеялась, что ей повезет.

Пибоди она встретила в вестибюле.

– В моей машине через пятнадцать минут. Я зайду в кабинет, проверю, не звонил ли кто.

– Хорошо, лейтенант. Но там…

– Потом, – оборвала ее Ева и помчалась к себе. Войдя в кабинет, она поняла, о чем ее хотела предупредить Пибоди.

– Фини?.. – Ева сняла куртку и бросила ее на спинку стула. – Ты решил-таки слетать в Мехико? Тогда позвони Рорку, узнай подробности. Он, наверное…

– Ты солгала мне. – Голос Фини дрожал от обиды и злости, но взгляд был холоден и суров. – Ты, черт возьми, солгала мне. Я тебе верил, а ты расследовала за моей спиной дело Фрэнка.

Отрицать это, так же как и спрашивать, откуда он узнал, было бесполезно. Она знала, что рано или поздно Фини узнает правду.

– Мне приказано провести расследование. Уитни велел держать в курсе его одного, и я выполняла приказ.

– Внутреннее расследование? Черт возьми! Да никого порядочнее Фрэнка я в жизни не встречал.

– Я знаю, Фини. Я была…

– Но ты проводила это расследование! Ты работала с его документами, с его компьютером, а мне ни слова…

– Я вынуждена была так поступить.

– Чушь собачья! Я из тебя сделал полицейского, а ты мне – нож в спину? – Фини сжал кулаки и шагнул к Еве.

Она подумала, что лучше бы он ее действительно ударил.

– Ты, оказывается, работала с делом Алисы, проверяла, не убийство ли это. Она была моей крестницей, а ты мне даже не сообщила о своих подозрениях. Ты смотрела мне в глаза и нагло лгала!

– Да, – ответила она твердо.

– Ты считала, что ее накачивали наркотиками, насиловали, а потом убили, и мне ни слова не сказала?

Ева поняла, что Фини добрался до ее файлов. Они были все закодированы, но для него открыть любой файл – сущий пустяк.