Жертвоприношение
Шрифт:
– Мне казалось, ты собирался мне помочь!
Я понимала, что веду себя как ворчливая жена, но в тот момент мне было все равно, что подумает Гиффорд. Сознание собственной правоты придавало мне внутреннюю уверенность и избавляло от сомнений. Я не собиралась отступать.
Гиффорд, который уже успел подняться на четыре ступеньки, остановился и повернулся ко мне. Окно лестничной клетки, в которое светило яркое солнце, находилось прямо за ним, и я не видела выражения его лица.
– А тебе нужна помощь? – спросил он, в который раз поставив меня в дурацкое положение.
Конечно же, мне не нужна была ничья помощь. Но я не собиралась позволить
– Ты сказал, что пойдешь со мной, – сказала я, не понижая голоса.
Кенн тоже увидел приближающихся женщин.
– Мне просто нужен был предлог, чтобы уйти. У меня много дел.
Отвернувшись, он начал подниматься по лестнице. Я стояла и наблюдала за ним.
– Вас ждут в родильном отделении, мисс Гамильтон, – сказал Гиффорд не допускающим возражений тоном. – Когда закончите, зайдите ко мне в кабинет.
Медсестры и санитарка прошли мимо меня к лестнице. Одна из медсестер, с которой я была немного знакома, бросила на меня любопытный взгляд, и в нем промелькнуло неприкрытое злорадство. Она решила, что у меня неприятности, и даже не пыталась сделать вид, что это ее огорчает.
Броситься за Гиффордом и потребовать у него объяснений на глазах у половины персонала больницы? Это было немыслимо! Кроме того, он был прав, меня действительно ждали в родильном отделении. Я развернулась и пошла по коридору. Через несколько минут, тщательно обработав руки и собрав волосы в хвост, я вошла в родовую палату.
Там уже находились две акушерки. Первую из них я хорошо знала. Это была местная жительница среднего возраста, которая проработала в больнице двадцать лет, поэтому считала, что прекрасно может обойтись без меня, и не скрывала этого. Второй акушеркой была студентка лет двадцати с небольшим. Я не могла вспомнить ее имени.
Тридцатипятилетнюю роженицу звали Маура Леннон, это был ее первый ребенок. Она лежала на кровати, и ее глаза казались огромными на бледном, блестящем от лота лице. У нее был сильный озноб, что мне очень не понравилось. Муж Мауры сидел рядом, нервно поглядывая на экран кардиомонитора, на котором отражалось сердцебиение его ребенка. Когда я вошла в палату, Маура застонала, и Дженни, старшая из акушерок, осторожно приподняла ее:
– Давай, Маура, тужься. Тужься как можно сильнее.
С искаженным от боли лицом Маура тужилась, а я заняла место Дженни в ногах кровати. Уже виднелась головка ребенка, но я не думала, что она выйдет наружу в ближайшие несколько минут. А это был вопрос жизни или смерти. Маура совершенно обессилела и больше не могла переносить нестерпимую боль. Ее потуги были слишком слабыми, и когда очередные схватки затихли, она откинулась назад, жалобно поскуливая. Я посмотрела на экран кардиомонитора. Пульс ребенка угрожающе замедлился.
– Как давно начались проблемы с сердцебиением? – спросила я.
– Около десяти минут назад, – ответила Дженни. – Маура отказалась от любого обезболивания, кроме энтонокса, [6] не позволяет мне ни сделать надрезы, ни наложить щипцы. И она не хочет делать кесарево сечение.
Я взглянула на стол. Там лежала красная картонная папка с пожеланиями Мауры относительно течения родов. Я открыла ее. Четыре страницы, отпечатанные убористым шрифтом. Я сомневалась, что их читал кто-то, кроме самой Мауры. По крайней
6
Энтонокс – газообразная смесь, состоящая на 50 %из кислорода и на 50 % из закиси азота (веселящего газа). Подается через кислородную маску.
Вернувшись к кровати, я протянула руку и убрала со лба Мауры влажную прядь. Никогда прежде я не делала ничего подобного.
– Как ты себя чувствуешь, Маура?
Женщина застонала и отвернулась. Идиотский вопрос! Я взяла ее за руку.
– Как давно начались схватки?
– Пятнадцать часов назад, – ответила Дженни. – Нам пришлось спровоцировать родовую деятельность вчера вечером. На сорок второй неделе!
Последние слова акушерки прозвучали как обвинение. Никому не нравится, когда беременность длится сорок две недели, и мне меньше всего. К этому времени плацента начинает разрушаться, иногда довольно сильно, и значительно возрастает вероятность рождения мертвого ребенка. Неделю назад я беседовала с Маурой, но она категорически отказалась от стимуляции. По ее настоятельному требованию, вопреки собственным убеждениям и интуиции, мне пришлось позволить ей вынашивать ребенка полных сорок две недели.
Маура судорожно дернулась. У нее снова начинались схватки. Дженни и студентка подбадривали ее, а я не сводила глаз с монитора.
– Кто из врачей сегодня дежурит? – спросила я у студентки.
– Дейви Реналд, – ответила она.
– Позови его сюда, пожалуйста.
Девушка выбежала в коридор.
Схватки снова прекратились, и одного взгляда на лицо Дженни было достаточно, чтобы понять, что мы не продвинулись ни на шаг.
Я снова взяла Мауру за руку.
– Маура, посмотри на меня, – сказала я, заглядывая ей в глаза. Они покрылись поволокой от боли, но взгляд был вполне осмысленным. – У тебя очень тяжелые и болезненные роды, – продолжала я. – Ты держалась молодцом все эти пятнадцать часов. – Ее выносливость действительно была поразительной. Спровоцированные роды всегда болезненнее обычных, и мало кто из рожениц может обойтись без эпидуральной анестезии. [7] – Но теперь ты должна позволить нам помочь тебе.
7
Эпидуральная анестезия – метод анестезии, при котором с помощью специальных препаратов блокируются болевые сигналы, которые идут от мышц нижней части тела к головному мозгу.
Взглянув на монитор, я увидела, что у Мауры вот-вот снова начнутся схватки. У меня почти не оставалось, времени.
– Я собираюсь применить местную анестезию и наложить щипцы. Если это не поможет, придется перевезти тебя в операционную и сделать кесарево сечение. Ты согласна?
Маура посмотрела мне в глаза и надтреснутым голосом спросила:
– Можно мне минутку подумать?
Я отрицательно покачала головой, и в эту секунду в родильную палату вошел врач в сопровождении медсестры. В больших больницах при родах с наложением щипцов всегда присутствует педиатр, но нам обычно приходится звать дежурного врача. Дженни что-то тихо сказала студентке, и та убежала по направлению к операционной, чтобы подготовить все необходимое для кесарева сечения.