Жертвы обстоятельств
Шрифт:
— А если он знал, но все равно учил, то почему?
— Да не умеет он любить!
— Заметь, Ксиль, — я внезапно успокоилась. — Не я сказала здесь слово «любовь».
— Да какая разница, что он чувствует! — Максимилиан отступил на шаг, пряча руки в карманы. Ветер трепал волосы вокруг его головы, но солнце уже зашло за пик, и светлого ореола не было. — Ты не представляешь, на что я пошел,
— Ты пошел на это сам, Ксиль, значит, счел цену приемлемой, — я не отводила взгляда от его глаз. Темных, блестящих и почти безумных. — А умение прощать — это, пожалуй, исключительно человеческое качество. И именно поэтому Ириано не опомнился, пока Тантаэ не вскрыли грудную клетку у него на глазах. И именно поэтому Меренэ семь тысяч лет травила Дэриэлла за несуществующие грехи. Но ты, Ксиль, поступишь по-другому, — я шагнула вперед. Перчатки упали на снег, а мои мгновенно замерзшие на ветру пальцы коснулись щек Максимилиана. — Ты сейчас догонишь его и поговоришь с ним. Скажешь, что вот так глупо заканчивать свою жизнь для старейшины — это жалко и безответственно особенно перед войной с Древними. Что неразделенные чувства — это не повод для самоубийства. И что самоубийство — это вообще выход для слабаков, и ты, Ксиль, перестанешь уважать Акери, если он так поступит.
Кожа у Ксиля пылала огнем. Я грела пальцы на горячих щеках и в то же время словно остужала гнев, который бурлил в его груди.
— Почему я должен это делать? — спросил Максимилиан очень тихо, инстинктивно подаваясь за моими пальцами вперед.
Он еще не договорил, но я уже знала, что ответ ему не нужен. Ксиль понял.
— Потому, что ты в ответе за него. Кто рассказывал мне историю о мальчике, который влюбил в себя чудовище для того, чтобы не быть убитым? А потом — привязал к себе еще крепче просто от скуки?
— Мне не было просто скучно, — прошептал Ксиль, и я едва угадала его слова за воем ветра. — Я нуждался в нем… Защита клана… Едва ли восемьдесят мальчишек и девчонок, сироты, дети в кровавом безумии, и я — даже еще не князь…
— А теперь ему нужен ты, чтобы найти в жизни новый смысл, взамен навязанного тобой же, — я привстала на цыпочки и осторожно поцеловала Ксиля в щеку. В ту же самую, что Акери пару минут назад. И тоже не стала сразу отнимать губы, задержавшись.
— Почему я должен… — он смотрел мимо меня, прямо в небо, где плыл клок тумана, окрашенного закатными лучами в лиловый и оранжевый. Как будто нежная девочка-художница расписала небо прозрачной акварелью…
— Потому что ты можешь, — улыбнулась я. — Иди.
И легонько подтолкнула его, зажмуриваясь.
Пахнуло озоном. Взметнулась снежная крошка.
Когда я открыла глаза, Ксиля рядом не было. А в двух шагах от меня лежал аккуратно сложенный свитер.
На этот раз они говорили дольше, наверное, целый час. Я успела окоченеть, вспомнить согревающие плетения и даже усовершенствовать одно из них, отыскать люк, ведущий на лестницу и случайно его сломать…
Дальше ожидание было уже более комфортным. Внизу, по крайней мере, не задувал ветер.
Я уже начала клевать носом, когда услышала смех на крыше. Вскочила на ноги, мгновенно взлетела по лестнице и замерла, оглядывая темную крышу. Показалось?
Не показалось.
Они выплыли из темноты, как два северных духа. Один — необычайно веселый, смеющийся, натягивающий пушистый вязаный свитер и все никак не попадающий в рукав. Второй — задумчивый, тихий и улыбающийся.
— Вот, — внезапно оборвал Максимилиан смех и подтолкнул Акери ко мне. — Ее благодари, я бы сам не додумался. Хотя прощать и заботиться о ком-то оказалось гораздо приятнее, чем ненавидеть. Вот сюрприз-то, а?
И Ксиль снова рассмеялся.
Акери подошел совсем близко, и стало видно, что мы одного роста. Ну, почти.
— Спасибо, — тихо, но удивительно ясно произнес он, глядя на меня со странным выражением. Я почувствовала себя неловко.
— За что уж… — улыбка вышла слегка кривой. — Думаю, Ксиль бы тоже об этом подумал… только с опозданием.
— Поэтому и спасибо, — склонил он голову набок. — За шанс. Еще один. Может, жить в воздушных замках не слишком удобно. Но это лучше, чем не жить совсем.
— Пожалуй, что так.
На сей раз улыбка вышла у меня куда искренней.