Жертвы обстоятельств
Шрифт:
Я медленно выдохнула. Пронесло. Мне уж подумалось, что придется драться за жизнь Айне, не вовремя встрявшей в родственные разборки. Как-то из головы вылетело, что пророчица в безнадежные мероприятия не ввязывается.
Тантаэ во время этой некрасивой сцены не произнес ни слова. Как, впрочем, и я.
— Еще раз приношу свои извинения, Айне, — церемонно произнес Ириано и — я не поверила своим глазам — отвесил моей подруге поклон. Да, похоже шакаи-ар уважают пророчиц еще больше, чем равейны и аллийцы. Или дело именно в Ириано? — Но от слов своих
Айне вздохнула и вдруг улыбнулась.
— Больше похоже на то, что нет вовсе никаких отношений. Впрочем, это не мое дело. Но впредь я бы попросила вас проявлять уважение к отцу, хотя бы внешне. Он любит вас и ему больно слышать от сына такие слова, — повторила она то, что уже говорила раньше. Но на сей раз это прозвучало не нравоучительно, а очень-очень лично.
Ириано инстинктивно оскалил зубы.
— Он никого не любит, кроме себя.
— Неправда, Ири, — глухо произнес Тантаэ. Лицо его вновь не выражало ничего, кроме спокойного снисхождения, но отголосок нестерпимой боли чувствовали даже те, кто от эмпатии был далек. — Понимаю, что ты стыдишься меня, но я ничем не заслужил твоего предательства.
Тот лишь усмехнулся.
— Так теперь это называется «предательством», о мудрейший Тантаэ? Ну-ну, — он прикрыл глаза и провел ладонью по сомкнутым векам. — Лучше нам не встречаться, наверное, — сказал Ириано устало и совсем не зло. — И если уж ты такой честный и невинный, расскажи госпоже пророчице о моем «предательстве». Как ты убил мою мать — тоже. Посмотрим, станет ли Айне потом тебя защищать.
Убил?
Я поперхнулась глотком воздуха, когда услышала это. Ксиль всегда говорил, что Тантаэ любил свою жену безмерно… И вдруг — убил?
Или Ириано лжет?
Но Пепельный князь ничего не возразил.
— Обязательно расскажу, — пообещал Тантаэ. Он не сводил с Ириано внимательного взгляда, словно впитывая образ сына — каждую черточку, каждое движение, даже каждое ранящее слово сохраняя в памяти, как драгоценность.
— Так я и поверил, — презрительно хмыкнул Ириано. — Разве что пожелаешь выставить себя страдальцем.
У меня сдали нервы. Я не стала дожидаться очередной попытки Айне осадить Ириано и влезла в разговор сама.
— Риан здесь? — громко и четко спросила я, чтобы сменить тему. — Мы хотели бы с ней поговорить.
— Нет. И до завтра не придет, — грубовато ответил Ириано. Наверное, вся вежливость досталась Айне. Интересно, он обвиняет отца в том, что тот «примазывается» к сильным мира сего, а сам лебезит перед пророчицей и бегает за Акери, как собачка. Да и Риан слушается беспрекословно и всегда готов ей услужить. А вот ко мне он относится свысока.
— Жаль, — фальшиво заметила я и обернулась к Тантаэ и Айне: — Может, зайдем тогда в другой раз? А сейчас спустимся в общежития. Я покажу тебе комнату, — обернулась я к подруге, — а Тантаэ нас проводит, чтобы мы опять не заплутали. Хорошо?
Пепельный князь кивнул, глядя куда-то поверх моего плеча. Я оглянулась.
Ириано и след простыл.
У меня вырвался вздох.
Нет, шакарское напряжение в отношениях — это выше моего разумения.
— Я бы тоже предпочел аллийскую сдержанность, — произнес Тантаэ, наконец переведя взгляд на меня. Я хмыкнула, вспомнив Меренэ. «Сдержанность», как же. — Но, к сожалению, все мы заложники своей крови. И своего прошлого. Но об этом, пожалуй, я расскажу где-нибудь в другом месте. Следуйте за мной, барышни, — улыбнулся он, но как-то бледно, скорее, по обязанности, чем искренно. — Если мне не изменяет память, то отсюда до общежитий путь неблизкий, — князь галантно придержал дверь, пропуская нас вперед, но на лестнице вновь обогнал.
Подловив момент, я ухватила Айне за рукав и шепнула ей на ухо:
— Что это за представление было в лабораториях? По-моему, ты никогда не любила влезать в чужие ссоры и выступать в качестве «собирателя всех шишек»… Ну, миротворца. И чего вдруг такое желание нести справедливость? Или так захотелось схлопотать от Ириано по шее? — у меня перед глазами, как вживую, встала картинка: черные когти вспарывают беззащитное горло. Я вздрогнула и продолжила уже жестче: — Ириано не Тантаэ, выдержка у него никакая.
— Ошибаешься, — откликнулась пророчица странным голосом. Она вообще выглядела и двигалась странно, словно пребывала в глубоком шоке. Может, поздно сообразила, к чему приведет ее вмешательство? — Он не стал бы. Никакой шакаи-ар не поднимет руку на пророчицу, это на уровне инстинктов заложено. Вероятность подобного исхода была крайне низка, да к тому же ты бы меня наверняка защитила. При нападении на один из лучей звезды остальные реагируют рефлекторно… Ты бы ударила магией, Нэй. Да, скорее всего, так оно и вышло бы.
Всю речь Айне произнесла практически без интонаций, как робот. Или как человек в глубоком трансе. Сознание кольнуло почти суеверным ужасом.
— Прекрати, — я встряхнула пророчицу. Она резко выдохнула, сбилась с шага, но с ее лица хотя бы пропало это сосредоточенно-пустое выражение. — Объясни, что произошло? Ты просто пожалела Тантаэ?
— Я заглянула в будущее и увидела, что произошло бы без моего вмешательства, — ответила Айне устало, но вполне живо. Я перевела дух. Похоже, это был просто откат после использования дара. Неприятно, но не смертельно. — Все случилось немного… неожиданно. Но теперь я в порядке. Не переживай.
У меня вырвался вздох. Легко сказать — «Не переживай!». Выполнить как-то труднее.
Наверное, я бы все-таки вытрясла из Айне подробности того видения, которое заставило ее ввязаться в семейную ссору, но тут мы, к моему огромному удивлению, вышли на открытую площадку. Легкие опалило морозным воздухом.
— Э-э… Тантаэ, вы сбились с дороги? — робко поинтересовалась я, глядя на застывшего князя. На фоне ночного неба, усыпанного звездами густо, как елочный шар — блестками, фигура Тантаэ выделялась четко, словно аппликация.