Жесть
Шрифт:
Она кралась по пустынным улицам, сжавшись в комок, — от забора к забору, от дерева к дереву.
Звук собственных шагов казался оглушительным.
Стемнело настолько, что детали пейзажа уже не угадывались; вокруг было беспорядочное движение темных пятен, игры теней, танцы призраков.
Одежда практически высохла. Но от холода колотило так, что ноги выскакивали из сапог, а руки — из рукавов курточки. Подступали обещанные заморозки…
…Она вышла к пруду. Лунная дорожка растелилась по водной поверхности, будто приглашая пойти напрямик, на ту сторону. Вначале Марине показалось, что это тот же пруд, где они с Павлом делали привал… где они столь беззаботно ребячились… смешно вспоминать — целовались!
Смешно вспоминать?
А ведь это были поцелуи Смерти…
Марина остановилась. Замерла, не решаясь выйти на открытое пространство. Водоем, разумеется, был другим: с маленьким пляжем, с просевшими кабинками для переодевания, с кучами мусора на песке. Она стояла, мучительно вспоминая карту… что же это за место? Кажется, если вернуться назад, до первого перекрестка, попадешь на Бобовую улицу, и прямо по ней — на Маковую… в общем, эта пауза, возможно, ее спасла.
Сквозь тьму, исчезая и появляясь, стремительно приближались два ослепительно-белых пятна. Фары! Шум автомобиля!
Спрятаться! — лишь подумала она, а рефлексы уже все сделали за нее. Вот здоровенный тополь, сваленный почти под корень ударом молнии; вот торчащий из земли огрызок, оставшийся от дерева… Прыгнуть, присесть на корточки, осторожно выглянуть…
Машина, заложив лихой вираж, влетела на берег пруда. Мерзко завизжали тормоза. С грохотом обрушилась одна из кабинок для переодевания, снесенная лобовым ударом. Водитель явно куражился.
Это был свадебный «Мерседес» — с кольцами, с ленточками, с непременной надписью на заднем стекле «Just married [16] ». Из раскрывшихся дверей вырвалась оглушительная музыка — разудалый блатной рэп:
16
Только что поженившиеся, — (англ.)
Вылезли двое. Высокий и средний.
— Ну чего, мудло, приобрел навык вождения? — спросил средний.
— Ты достебёшься… Давай, отправляем ее.
Средний довольно ухнул — засмеялся. И тут же посерьезнел:
— Музыку выруби. Терминатора приманим.
Певец успел продекламировать с надрывом:
17
«Кранты жигану», перевод на феню стихотворения М.Ю.Лермонтова «На смерть поэта». Автор — Фима Жиганец.
И колонки заткнулись.
Водитель с пассажиром открыли багажник и выгрузили…
(Черт, подумала Марина. Опять видение? Ну не бывает так — за один день, за один вечер! Столько жути, столько бреда и абсурда…)
…женщину — в белом платье невесты. Деловито бросили ее на песок…
Не женщину. Просто труп. В свете, падающем из салона (плюс габаритные огни), невозможно было ошибиться на сей счет. Кружевное платье то ли разорвано, то ли распорото, — от декольте донизу. И все в грязи. На шее — удавка из фаты…
Марина глядела на невесту, закрыв рот руками.
Тот из убийц, что повыше, был одет весьма экстравагантно: потертые джинсы дополнял блестящий черный пиджак с фалдами (верхняя часть от фрачной пары). Очевидно, это все, что осталось от жениха… куда ж они его-то дели?
— Живем, Берия! — сказал высокий, роясь в багажнике. — У них тут аккумулятор старый… Помоги-ка.
— Аккумулятор мы утилизуем, Валя, — отозвался средний. — Давай запаску.
— Запаски мало. Раздуется баба — вытащит ее на поверхность. Как тот, помнишь? Ну, черножопый на «пятёрке»…
Фантомы, называющие друг друга Валей и Берией, взялись за работу. Прикрутили к телу женщины аккумулятор, пропустив проволоку под мышками, подтащили изрядно потяжелевший груз к воде, раскачали и бросили.
Громкий всплеск — и дело сделано.
Лунное зеркало пошло волнами.
Берия снял старомодную кепку (оказалось, он обрит наголо), поправил очки и торжественно начал:
— Покойся с миром… И знай, что жизнь твоя легла на грунт не напрасно… И пусть тебе не суждено было понять простую вещь…
Очки агрессивно посверкивали, отражая Луну. Напарник натянул кепку ему обратно на бритую бошку и почти силком потащил к машине:
— Амба! На базу. Там речь свою толкнешь…
Уехали.
Марина села на влажную траву, прислонившись спиной к мертвому дереву, и долго смеялась, не в силах остановиться…
Надо было идти, и она шла. Звуки окружали ее, не позволяя расслабиться. Где-то пьяно орали… а может — пели? Где-то опять стреляли — далеко, не страшно. Временами чудился лошадиный топот…
Истошный женский вскрик нарушил хрупкое равновесие.
В этом крике не было ни разума, ни слов. Наступившая следом тишина упала на мир, как гигантская подушка, придушив на секунду все прочие звуки. Марина присела, панически озираясь. Откуда кричали? И почему?
Крик ударил снова:
— А-а-а-а…
И тут же — в ответ:
— Сука! Отлезь от него, сука! Вурдалак!
Глухой удар — и снова вопли:
— Убил… Убил… Убил…
Пьяная бомжиха, подумала Марина, вставая. Бытовые разборки… или криминально-бытовые… меня это совершенно не касается, думала она, сотрясаемая жестокой дрожью.
Ничего вокруг ее больше не касалось. Она брела, повторяя, как безумная: «Господа, вы звери… Вы звери, господа».
А иногда почему-то — «Злые вы, уйду я от вас…»
Нелегко быть в фильме ужасов не актером, а персонажем. Особенно, если точно знаешь, что никакой это не фильм.
…Улочка пошла вверх. Преодолевая подъем, Марина подняла взгляд — и обмерла.
На бугре, в свете недоброй луны, возникла жуткая рогатая фигура.
Закономерный финал…
Среда, вечер. РЕСТАВРАЦИОННЫЕ РАБОТЫ