Жестокая любовь

Уоррен Скай

– Где моя сестра?
– спрашиваю я.

Он рассеянно оглядывает темный пейзаж.

– Она скоро придет.

Здесь не просто уединенно. Здесь тихо. Гораздо тише, даже голоса и пятиструнный оркестр внутри едва слышны. Я чувствую себя немного не в своей тарелке, находясь здесь наедине с ним, осознавая, что никто меня не услышит.

– Хм, как ты сказал, тебя зовут?

– Маркам, - говорит он с легкой улыбкой.
– Хавьер Маркам.

Мои брови взлетают вверх. Разве не он был участником какого-то большого скандала, который

показывали по телику?

– Сын губернатора?

– Репутация меня опережает?

Я не могу вспомнить, в чем именно он подозревался. Но никто в том бальном зале не имеет не замаранных рук. Даже я. Мы все так или иначе имеем выгоду от преступного предприятия, даже если все, что мы здесь делаем, это спим в наших кроватях, будучи запертыми в золотой клетке охранниками.

– Не совсем так.

– Хорошо.
– В его глазах появляется блеск.
– Не хотелось бы начинать наше знакомство с неправильной ноты.

Подозрение завязалось в темный узел в моей груди.

– Ты дружишь с Байроном?

– Хорошие друзья, да. Мы давно знакомы.

Мое сердце судорожно колотится. Хонор никогда бы не послала ко мне одного из друзей Байрона. Она доверяла ему не больше, чем я.

– Он сказал, что хочет познакомить меня со своими друзьями. Он имел в виду тебя?

Темные глаза смотрят на меня, изучая.

– В точку. Мне это нравится в девушках. Надеюсь, мы можем говорить откровенно друг с другом.

– А какое это имеет значение?

– Потому что мы будем видеться гораздо чаще. По крайней мере, если я добьюсь своего.
– Он подмигивает, чтобы смягчить слова, но я могу прочитать между строк. Он всегда добивается своего.

– Я не понимаю.

Он пожимает плечами.

– Ты же знаешь, как это бывает. Могущественные люди создают могущественных врагов. Нам нужно держаться вместе. Как Байрон и Хонор, например.

Мы совсем не похожи на Байрона и Хонор. Они помолвлены. И если это было предложение руки и сердца, то оно было очень неубедительным.

– Мне всего пятнадцать.

Подобное заставляет меня усмехнуться. У парня красивые черты лица и дорогой смокинг, но он извивается и извращается, пока я смотрю на него. Все выглядит преувеличенно, фальшиво. Его улыбка. Волосы. Даже хорошее настроение в его глазах. Этот жуткий вид юмора.

– Я знаю, что ты слишком молода для чего-то более серьезного, но мы только начинаем узнавать друг друга. Узнавать… есть ли вообще смысл продолжать это, понимаешь?

Нет.

– А если есть?

– Тогда ты все равно останешься здесь, чтобы закончить учебу. Ты будешь под защитой Байрона, а я бы навещал тебя время от времени.

Другими словами, он сможет свободно играть на поле, а я останусь здесь взаперти. Отвратительно.

– Я бы хотела найти свою сестру сейчас.

– Послушай, Клара.
– Он опускает голову. Это милое движение. Отработанный ход.
– Правда в том, что Байрон познакомил меня с

тобой не только из-за семейных связей, которые мы могли бы укрепить. Он надеялся, что ты мне понравишься... и это действительно так.

Я подозреваю, что он имеет в виду не мою личность.

– С чего бы ему надеяться на подобное?

– У тебя есть определенная невинность. Молодость, которую я нахожу привлекательной.

Это называется несовершеннолетием, осел.

– Ну, спасибо. Наверное. Но я бы все равно хотела найти свою сестру. Я беспокоюсь о ней.

– Тебе никогда не придется беспокоиться о ней. Байрон никогда не позволит, чтобы с ней что-то случилось.

Этого-то я и боюсь. Я делаю шаг назад. Затем рука сжимает мое запястье. Рука Хавьера.

– Отпусти меня.

Он притягивает меня ближе. Я покачиваюсь на высоких каблуках, почти падая на него. Узел на шали ослабевает. Его взгляд опускается и темнеет.

– Клара, думаю, мы с тобой действительно поладим.

– Отпусти меня сейчас же.

Он шагает вперед, и у меня нет выбора, кроме как отступить назад, спотыкаясь на ходу. Одна из моих туфель подворачивается, а потом и другая. Я теряю равновесие и почти падаю, но он удерживает меня, вцепившись пальцами в мою кожу, дергая меня. Решетка оказывается у меня за спиной, та самая металлическая решетка, по которой я спускаюсь, та, по которой убегаю, и теперь она стала частью моей западни. Я застряла между этими несгибаемыми прутьями и его телом, дыхание учащается. Теперь я понимаю, что чувствует Хонор. Понимаю, почему она терпит это… потому что у нее нет выбора. Я знала это и раньше, но никогда не испытывала до сих пор, никогда не чувствовала страх, как живое существо внутри меня когтями проделывает себе путь на верх через мое же горло.

Я пинаю его, хотя часть меня осознает, что от этого будет только хуже. У меня нет такого самообладания, такого ранга и железного стержня, как у Хонор. Я не могу этого вынести, даже когда знаю, что должна. Я могу только сражаться.

– Ты маленькая сучка, - огрызается он, когда мое колено врезается в его голень.

Он скручивает мое запястье, и теперь я стою лицом к стене. Шаль давно исчезла, и моя грудь вдавливается в металлическую решетку крест-накрест. Хавьер удерживает меня на месте, его горячее дыхание касается моего виска.

– Я хочу, чтобы мы начали с правильного тона, Клара. Я же тебе говорил.

А это тот самый правильный тон. Насилие. Принуждение. Слезы текут по моему лицу. Отсюда нет выхода.

Вот как должно быть чувствует себя Хонор. Пойманной.

Внезапно раздается крик и стон человека, держащего меня в плену, а затем он сам прижимается к металлической решетке, распластав руки, в то время как Джованни бьет его снова и снова. Единственный отклик Хавьера - это стоны, от которых у меня волосы встают дыбом.