Жестокая схватка
Шрифт:
Петра Алексеевича затошнило.
— Что… с моей женой? — с трудом выговорил он.
Король дернул уголком губ:
— Все в порядке. И с женой, и с дочерью. Они спят.
Петр Алексеевич кое-как сел и потер пальцами глаза. Посмотрел на Короля. Взгляд у того был мутный, на губах застыл звериный оскал. «Что это с ним? — подумал Бойков. — Никогда его таким не видел».
Внезапно он понял, что происходит с Королевым.
— Ты… пьян? — спросил у него Бойков.
— Может, да, — усмехаясь, ответил
Бойков поморщился от нового приступа головной боли и покосился на «опричника» Калачева:
— А этот почему здесь?
— Он меня охраняет, — ответил Король.
— Охраняет? От кого?
— От тебя, голубь. Ты ведь у нас крутой. Самого Бога за яйца держишь, и черт тебе не товарищ. Разве я мог один прийти к такому отчаянному пацану? — Продолжая ухмыляться, Королев покачал головой. — Не-ет. Мне жизнь дорога.
«Бред какой-то», — хотел выговорить Петр Алексеевич, но вместо этого спросил:
— Как вы сюда вошли?
— Через трубу влетели, — ответил за босса Калачев. — Как Санта-Клаус.
Петр Алексеевич снова поморщился. Борясь с тошнотой, он произнес, едва ворочая языком и обращаясь к Королеву:
— Слушай, Виталь, я сейчас не в форме. Давай поговорим в офисе, а?
Но Король не стал ему отвечать. Вместо этого он тихо проговорил:
— Калач!
Калачев подошел к дивану и вынул правую руку из кармана куртки. В руке он сжимал антикварный револьвер.
При виде ствола сердце Бойкова отчаянно забилось, он невольно поежился.
— Дрожишь? — холодно спросил Королев. — Не дрожи, братела. У нас все по-честному будет. Сперва я думал: пришить тебя, суку, и дело с концом. И Калач вон был согласен. Чего, говорит, ты с ним церемонишься? Но тут я вспомнил, что ты мой друг и что я вроде как тебе обязан.
Петр Алексеевич посмотрел на револьвер и сглотнул слюну.
— И что ты решил? — спросил он.
Король взял у Калачева револьвер и взвесил его на ладони. Посмотрел на Бойкова:
— Красивая вещь, правда? Из коллекции моей матери. Ты ведь знаешь, как она любит такие игрушки. — Королев любовно погладил барабан револьвера большим пальцем, затем снова перевел взгляд на Петра Алексеевича. — Слыхал когда-нибудь про русскую рулетку?
Бойков кивнул.
— Не слышу ответа, — хрипло сказал Король.
— С-слыхал.
— Это хорошо. Я так решил: если судьба на твоей стороне и я неправ, то ты останешься жить. А если на моей и я прав… то уж не обессудь.
Петр Алексеевич изумленно вскинул брови:
— Ты хочешь, чтобы я застрелился?
Король медленно покачал головой:
— Не совсем. В барабане один патрон. А у тебя — один выстрел. Вот мы и проверим, что тебе на роду написано — жить или умереть.
Бойков тряхнул головой, как бы прогоняя наваждение.
— Бред какой-то, — пробормотал он. — Ты сколько выпил, Виталь?
Король пожал плечами:
— Не знаю. Да и какая разница? Ты ведь знаешь, я не пьянею. Ну так как, Петро? Испытаешь судьбу?
Бойков посмотрел на револьвер и облизнул пересохшие губы.
— А если я… откажусь?
— Резонный вопрос. — Королев повернул голову и небрежно бросил через плечо: — Калач, объясни ему правила игры.
В руке Калачева появился еще один пистолет, и дуло его на этот раз было направлено Бойкову в лицо.
— Или на спусковой крючок нажимаешь ты, или я, — просто сказал Калачев.
Король снова посмотрел на Петра Алексеевича и недобро прищурил глаза.
— Как видишь, выбора у тебя нет, — спокойно сказал он.
«Что же делать?» — мучительно думал Бойков. Играть в рулетку он не боялся. Он боялся другого: если револьвер выстрелит и пробьет ему голову, то Тамара и Дашка останутся в доме наедине с этими вурдалаками. И что тогда? Где гарантия, что Король и его «опричник» не тронут жену и дочку? Стараясь протянуть время, Бойков сказал:
— Никогда бы не подумал, что ты любишь театральные эффекты.
В ответ Король пожал плечами.
— Ну что, Петюнь, — заговорил на этот раз Калачев. — Берешь ствол или нет? У меня палец чешется снести тебе башку.
Холодный ствол пистолета ткнулся Петру Алексеевичу в висок.
Делать было нечего, Петр Алексеевич протянул руку и взял револьвер из ладони Королева.
— Наконец-то решился, — усмехнулся Король. — Ну давай действуй. Крути барабан.
— А если там не один патрон? — спросил Бойков.
— Обижаешь. Хотя… — Король пожал плечами. — Если хочешь — проверь.
Петр Алексеевич дернул рукой и откинул барабан револьвера.
— Ну как? — насмешливо спросил «опричник» Калачев, продолжая держать пистолет у виска Петра Алексеевича. — Убедился, Фома неверующий?
— Да. — Бойков защелкнул барабан на место.
Он поднял взгляд на Короля:
— Виталь, можно последнюю просьбу?
Король криво усмехнулся:
— Просьбу? Ну валяй.
— Если я… если со мной… Ну, в общем, если меня не станет, жену и дочь не трогайте.
— Само собой, — кивнул Король. — Мы же не звери.
— Хотя жену я бы лично потрогал, — насмешливо проговорил «опричник» Калачев.
Глаза Петра Алексеевича гневно сверкнули.
— Ц-ц-ц, — процокал Король, покачивая головой. — Не надо так нервничать, Петруша. Он просто пошутил. Калач, ты же пошутил?
— Угу, — отозвался «опричник».
— Вот видишь, — улыбнулся Король. — Тебе не о чем волноваться. Это все?
— Да. То есть… Не забирайте у них квартиру. Прошу.
Королев нахмурился, однако, подумав, кивнул и на этот раз: