Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя
Шрифт:
Какой еще суд? Резко вскакиваю с постели, охваченная гневом, и недоверчиво смотрю на Сатану.
— Что ты сказал? — болезненный ком сдавливает горло, перекрывая любые попытки дышать.
— Ты все правильно услышала, — ни единый мускул не дрожит на его лице, он равнодушен, спокоен, безразличен.
— Ты… Ты будешь меня судить? — я не верю, я не верю! Не хочу в это верить! Пусть он скажет, что это не так…
— Думаешь, тебя не за что судить? — он смеется, противно, мерзко, липко, нанизывая душу на шампур.
— Но ты… Так же нельзя! — от страха подкашиваются
— Еще как можно, дорогая Кэтрин Вейлт, — почти поет он, издеваясь, — и это не сон, увы, для тебя не сон.
— Что меня ждет? — спрашиваю упавшим голосом, понимая, что игры кончились. Это конец. Конец моим мечтам, конец моей маленькой жизни на небесах. Доигралась, дура! И если бы только можно было перемотать время назад! Если бы можно было все исправить…
— Что доигралась, то доигралась. Ты права. Хотя какая роскошная была игра! Сколько отваги и смелости — я восхищен!
— Что. Меня. Ждет? — отчеканиваю каждое слово, но дьявол не спешит с ответом, не смотрит на меня, оставляя терзаться в ожидании, лелея крупицы надежды на спасение.
— Что тебя ждет? — наконец начинает он. — Смерть, — бесстрастно отвечает Сатана, откидываясь на подушки, демонстрируя верх безучастия к такому исходу, к моей судьбе, когда еще мгновение назад купал в ласке и нежности. Все ложь. Крупицам надежды не суждено прорасти в цветок.
— Ты… — сквозь боль глотаю слезы, что же я натворила? — Ненавижу тебя! Ты тупо использовал меня!
— Почему же тупо? Очень даже остро, — он потешается, окуная мое достоинство, от которого и так остались одни крупицы, в разъедающую кислоту, уничтожая. — Не драматизируй. Я просто не смог отказать себе в удовольствии насладиться твоим роскошным телом сполна, малышка Вейлт, и кажется, это было взаимно.
— Да будь ты проклят! — обреченно опускаюсь на пол, коря себя на чем стоит свет, и смотрю в одну точку.
— Проклят. И уже давно, — совершенно серьезно молвит он и даже не поворачивает голову в мою сторону.
— Верни меня к себе в комнату… — отрешенно поднимаю с колен свою гордость, натягивая одежду на обманутое тело.
— Ты теперь заключенная небес, а место таким в тюрьме, — он щелкает пальцем, и все вокруг исчезает, погружается в разъедающую черноту, пока я не понимаю, что нахожусь в темном помещении без дверей и окон, а у ног валяется моя обувь.
— Ненавижу! Старый бездушный козел! — кричу в голос, натягивая туфли и мечтая врезать острым каблуком до побольнее.
— Советую последние часы провести с пользой, а не с мыслями, как убить Владыку Ада. Например, можешь обдумать все свои прегрешения, — из ниоткуда раздается голос Сатаны.
— Мне неинтересно мнение бесчестного демона! — едва сдерживаюсь от рыданий, но не доставлю ему этого удовольствия!
— У, маленькая Кэтрин не знает, что демон и честь — понятия несовместимые? Вспоминай моменты жизни и что у вас там на земле еще делают? Молятся? Так молись, Кэтрин, молись Всевышнему, — он заходится смехом, пока вокруг не воцаряется оглушительная тишина.
Горячие слезы рассекают лицо, оставляя после себя влажные
Сколько раз я выходила победителем из передряг? Сколько раз играла против правил? Но здесь везение отвернулось от меня. Как самонадеянно было полагать, что нарушение небесных законов останутся незамеченными и не приведут за собой наказание.
Теперь я разбита, растоптана и сама навлекла на себя это. Пора уже смириться, Кэтрин, что ты проиграла по всем фронтам, хотя были ли у меня шансы?
Мысленно прощаюсь с каждой соринкой, с ясным солнцем, которое уже не согреет, с зеленой травой, которой мне никогда уже не коснуться, с рождественским утром и весенним ветром, которые радовали на земле… Вспоминаю лицо отца, которого никогда больше не увидеть, и слезы льются с еще большей силой, переходя в истерику.
Безжизненные стены давят на позвоночник, сгибая к сырой земле. Порабощенная, ждущая своего конца. Черные тучи необратимого сгущаются надо мною, захватывая в мертвенный плен. Не знаю, сколько уже сижу, глядя в бесцветную пустоту…
Момент, когда все закончится, встречает меня холодными стенами темницы. Что сообщили в институте? Будет ли кто-нибудь на суде? Надеюсь, это будет закрытое мероприятие…
Внезапно открываются невидимые двери, и в глаза ударяет яркий свет. Ну что ж, я не в Аду, хотя какая уже разница? Меня встречает незнакомый демон и одним кивком головы указывает куда идти.
Все слезы выплаканы, и, гордо подняв голову, я ступаю по каменной кладке, что отдается холодом в ногах, леденящем сердце. Прохожу в зал суда, который просто набит ангелами и демонами.
Первым вижу Лео. Он сидит с прямой осанкой, на его лице перекатываются желваки, но глаза смотрят с нежностью и болью, будто пытаясь сказать: «Прости», будто он понимает, что меня использовали, но я сама позволила сделать это, не надо меня жалеть!
Рядом с ангелом сидит Вивиан, взявшись за руку с Иво. Ну что ж, может, хоть у них все по-настоящему… По щеке Вив скатывается кристальная слеза. Демон, не скрывающий своих слез — та еще картина, достойная быть запечатленной на холсте, но сейчас мне горько видеть это. Мне больно смотреть на плачущую подругу, как и ей на меня, я уверена. Я боюсь, но сквозь боль улыбаюсь ей глазами.
Понуро опустив голову, сидит Люцифер. Он не смотрит на меня, но я чувствую его смятение. Наши взоры на мгновение встречаются, и его лицо приобретает привычную надменность и равнодушие. Я слегка улыбаюсь ему и перевожу взгляд, краем глаза замечая, как его лицо вытягивается в ответ на мою выходку.
Пусть знает, что я повержена, но не сломлена!
Скамья подсудимых, ну здравствуй, сейчас я готова разговаривать даже с тобой. Смех сквозь слезы, или я сошла с ума…
В зал заходит Сатана — и все шорохи резко стихают. Я ге слышу, о чем он говорит и только смотрю на него, мечтая просверлить в дьявольской голове огромную дыру и превратить ее в бублик.