Жестокие святые

Херд Мишель

Я не могу отказаться или проявить какую-либо слабость, потому что это навлечет непростительный позор на имя Котрони.

Вот оно, Люциан.

Я должен убить вора и занять свое законное место, чтобы мой отец гордился мной. Я не смею подвергать сомнению суждение моего отца.

Я спускаюсь на последние пять ступенек и останавливаюсь перед мистером Ченом. Мои пальцы сжимаются вокруг рукояти моего "Glock" с гравировкой, когда мое сердцебиение начинает ускоряться.

Ты

можешь это сделать.

Ты должен.

Никакого милосердия.

Я поднимаю руку и направляю ствол на голову мужчины. На мгновение я поднимаю взгляд, и мои глаза встречаются с глазами Алексея. Самый страшный человек после моего отца. Смертоносный. Беспощадный. Он ненамного старше меня. Вероятно, ему где-то под тридцать. И все же он сделал себе имя, перед которым люди съеживаются.

Я должен сделать то же самое.

Когда я опускаю глаза на мистера Чена, я тяжело сглатываю, и мои мышцы напрягаются. Ощущение жжения распространяется по моему животу при мысли о том, чтобы отнять жизнь у другого человека.

Ты должен.

Сейчас.

Я делаю глубокий вдох, и мой палец сжимается на спусковом крючке. Мистер Чен пристально смотрит на меня, а затем плюет на мои ботинки. Это все, что мне нужно, чтобы нажать на курок.

Я наблюдаю, как его голова откидывается назад от силы выстрела, а затем его тело заваливается набок.

Вдох.

Я не сказал этому человеку ни слова.

Выдох.

И все же я отнял у него жизнь.

От этой мысли меня пробирает дрожь, и она проникает глубоко в мои кости, клеймя меня убийцей. Я ожидаю почувствовать вину, но вместо этого ощущаю прилив силы.

— Хорошо, – говорит Алексей, но я не могу оторвать глаз от безжизненного тела.

Я убил. Впервые я отнял жизнь, которая мне не принадлежала.

Я чувствую, как рука моего отца ложится мне на плечо, а затем он сжимает меня.

— Ты заставил меня гордиться тобой, сын мой.

Я киваю, отходя от тела и приближаясь к своему отцу. Мое дыхание начинает учащаться, а затем Алексей усмехается.

— Теперь мы пьем. Ему это нужно.

Другие мужчины посмеиваются, пока мой отец ведет меня мимо тела, о котором позаботится персонал. Мы проходим в гостиную, и я беру стакан бурбона, который мне предлагает официант.

Я запрокидываю голову, выпивая янтарную жидкость, и это вызывает еще одну порцию смешков у мужчин.

Мой отец похлопывает меня по спине, а затем говорит:

— В следующий раз не трать столько времени на убийство.

В следующий раз.

Это

было мое первое убийство, и оно будет далеко не последним.

Мой взгляд скользит по мужчинам, празднующим мое восхождение на вершину мафии. Большинство их улыбок натянуты, их глаза оценивают меня.

Это заставляет меня поднять подбородок, а потом я вспоминаю, что нужно спрятать пистолет за спину. Я наливаю себе еще выпить, а потом смотрю. Я запоминаю каждый мрачный взгляд, каждую затянувшуюся гримасу.

Я держу голову высоко поднятой. Половине мужчин в этой комнате столько же лет, сколько моему отцу. Я знаю, что они не будут рады получать от меня приказы.

Мне просто придется их заставить.

От этой мысли уголок моего рта приподнимается в дерзкой ухмылке, и я молюсь всемогущему, чтобы они увидели, как кровь моего отца пульсирует у меня под кожей.

Теперь дело за тем, чтобы убить или быть убитым. Править или быть управляемым. Бояться или сделать так, чтобы тебя боялись.

Я, Люциан Котрони, никогда не преклоню колено. Я не буду прятаться. Я займу свое законное место, и да поможет Бог человеку, который попытается противостоять мне.

Глава 4

ЕЛЕНА

Настоящее – Елене – 21; Люциану – 24.

Мое сердце колотится о ребра, когда мы въезжаем за железные ворота Святого Монарха. Замок стоит прочно, окутанный старинными деньгами и экстравагантностью. Сады безупречны, а территория простирается так широко, что я не вижу внешних стен.

Так красиво.

Ладонь Данте касается моего затылка, и я удерживаю себя от того, чтобы не врезаться в сиденье передо мной.

— Слушай меня! – рявкает он.

— Я слушаю, – выдавливаю слова, бросая на него вызывающий хмурый взгляд.

Боже, это всего лишь вопрос нескольких минут, и тогда я избавлюсь от этого монстра.

— Ты ни с кем не будешь разговаривать. Это тренировочная площадка элиты. Здесь никто никому не друг, – предупреждает он меня в сотый раз.

— Я знаю, – бормочу я. Данте рассказал мне о различных группах синдикатов, которые правят преступным миром. Мафия, Братва, Картели. Торговцы оружием, как мой отец. Наркоторговцы. Ассасины. Худшие из худших.

Он также рассказал мне о пяти людях, которые в настоящее время являются гостями Святого Монарха. Сергей Аулов, семья которого является частью Братвы. Ким Юнг, контрабандист, а также проходящая обучение на хранителя, Эм Джей Фэнг. Габриэлла Терреро, также известная как принцесса ужаса. Мне сказали, что ее мать – глава крупнейшего картеля. Последний человек – Люциан Котрони, который вскоре станет главой мафии.