Жестокий 2. Тебе не сбежать
Шрифт:
– Можно мне иногда выходить отсюда? И еда… Я не могу есть одно мясо.
Он приподнимает брови, будто удивившись моей просьбе.
– Это всё?
– Пока да, - отвечаю твёрдо, стараясь скрыть свою дрожь.
– Как прикажешь, красивая моя, - отвечает отвязно, хватая меня за волосы сзади и собирая их в свою ладонь. Больно тянет, запрокидывая мою голову. – Я обязательно тебя оприходую. Попозже. Потом сравнишь и скажешь, кто из нас двоих лучше ебёт, - его акцент снова усиливается, что свидетельствует о возбуждении… И я громко сглатываю, отворачивая лицо в сторону настолько, насколько позволяет его захват. – Бьюсь
Я зажмуриваюсь, сжимаю челюсти, чтобы не плюнуть ему в рожу.
– Ты ненормальный. Тебе лечиться нужно, Имран. Я серьёзно. Запишись к психиатру, - цежу сквозь зубы, а он ловит меня второй рукой за подбородок и выдыхает в губы:
– Я уже был у него. Он с ума сошёл, когда я озвучил ему свои желания. Ты тоже сойдёшь. Ты будешь выть и умолять меня, чтобы я остановился, - а потом набрасывается на мои губы и больно мнёт их своими, царапая зубами и оставляя кровавые следы. – Мой брат тебе, сука, покажется невинным девственником, когда я возьмусь за тебя. А теперь сиди тихо и ни звука мне. Успеешь ещё поорать. И не зли Ваху. Он всё ещё обижен на тебя за палец.
Когда он уходит, я обессиленно падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку, намереваясь излить ей всю свою боль, но привлекает внимание внезапный шум на улице. Это машины?
Я вскакиваю на ноги, бегу к окну. Прилипаю к стеклу и вижу, как во двор въезжают несколько чёрных седанов. Из-за собравшихся у ворот охранников не могу разглядеть, кто приехал, а когда всё же вижу представительного, высокого мужчину, окружённого охраной, встаю на носочки, чтобы рассмотреть гостя Вайнаха получше. Он уже не молод, выглядит очень презентабельно и важно. Прямая спина, стройность, неприсущая пожилым людям и лицо… Лицо мне знакомо. И не потому, что я видела его раньше, а потому, что они очень похожи с Имраном. Как две капли воды просто.
Его встречает сам Вайнах. Идёт так же прямо, уверенно. Мужчины сходятся, жмут друг другу руки. И правда сильно похожи. Только гость чуть ниже Вайнаха. Мне кажется или существует какое-то напряжение между этими двумя? Они недолго говорят, потом Имран делает приглашающий жест рукой и мужчины направляются к порогу, а безопасники остаются у ворот.
Я бегу к двери, хотя вряд ли смогу что-нибудь расслышать. Комната находится в другом крыле. Но когда хватаюсь за ручку двери, та вдруг открывается. Имран не запер дверь! Забыл? Или проверяет меня? Если выйду, не наткнусь ли на обезьяну Ваху? А тот давно уже мечтает меня пристукнуть. Но соблазн узнать что-нибудь о Вайнахе, какой-нибудь его секрет или даже мелкую подробность его жизни, чтобы в дальнейшем использовать это в свою пользу, оказывается сильнее.
Была не была! Тихонечко выхожу из комнаты и на носочках бегу к коридору, ведущему в другое крыло, откуда меня привели.
ГЛАВА 5
Отец недоволен. Даже зол. Ещё бы. Наследника своего лишился. Хотя на убитого горем он не похож, а значит, догадывается, что Булат жив. Да и не зря же он примчался.
– Здравствуй, Имран, - хмурится, увидев сына, смотрит исподлобья.
– Здравствуй, отец, - Имран подаёт ему руку и Валид, немного помедлив, жмёт её. Приветствие так себе. Но объятия в их семейке неприняты. Не стреляют друг в друга при встрече, и то удача.
– Как дела, сын?
– спрашивает мрачным тоном и становится понятно, что Имрана ждёт трудный вечер.
– Нормально. Даже отлично, я бы сказал, - улыбается назло отцу, хотя и не привык ему так открыто противостоять.
– Да что ты?
– Валид вскипает, но, конечно, не покажет этого. Он привык прятать эмоции глубоко внутри. А вот сыновья так этому и не научились. Ни законнорождённый, ни ублюдок.
– Давай пройдём в дом, - жестом руки приглашает отца внутрь особняка, а тот, поджав губы, всё-таки соглашается, делает шаг вперёд.
Как только они усаживаются за стол, отец отмахивается от Вахи, что ставит перед ним чашку с кофе и задаёт вопрос, ради которого приехал:
– Где Булат?
– Так он же… - начатую Имраном фразу отец обрывает властным движением руки. Движением, которое в детстве маленький ублюдок боялся, как открытого пламени. Сейчас оно лишь вынуждает замолчать. Чисто из уважения к родителю, не более.
– Не ври мне. Я знаю, что Булат у тебя. Он ранен? Ты хотя бы оказал ему помощь? – и, поняв, что сын не ответит, продолжил давить авторитетом.
– Имран, пора прекратить вашу вражду. Это бессмысленно. Вы оба мои сыновья и ими останетесь, как бы не ненавидели друг друга. И вы братья по крови, а кровь – это тебе не вода, её нельзя проливать просто так. Так где он? Куда ты спрятал Булата?
– Отец…
– И даже не думай водить меня за нос. Я не твой тупорогий Ваха, ты не убедишь меня в том, что твой брат погиб при взрыве, да так, что даже тела не осталось. Не убедишь, Имран, я не идиот, - Ваха поджимает губы, опускает голову. Обиделся великан. Имрану даже жаль его стало. Не такой он и тупой. Просто… Медленный.
– Выйди, - кивает ему Имран и тот по-медвежьи топает к двери.
– Что такое? Ты пожалел челядь, но не пожалел своего брата? Серьёзно, сын? Этому я тебя учил?
– Ты знаешь, что мне на всех плевать.
– Даже на меня? Даже на свою мать? – отец заходит с тыла и бьёт прямо темени. Это нечестно, но Имран принимает удар.
– Чем ты отличаешься от моего брата, отец? Ты тоже спокойно смотрел, как я корчусь в агонии. Так почему твоё слово должно хоть что-то для меня значить? – это достойный ответ. Правда, старику он не нравится.
– Не смей! Слышишь? Не смей так со мной говорить! Я твой отец! – всё-таки не выдерживает, склоняется над столом, явив свои эмоции. Да, действовать на нервы и бить по больному Имран тоже умеет. Не хуже своих родственников. – Моя вина тоже есть в том, что вы враждуете едва ли не с пелёнок. Но я никогда не хотел, чтобы мои сыновья пускали друг другу кровь! В итоге я вас обоих лишу наследства! Ясно?!
Наследство… Огромное состояние, за которое они с братом грызли глотки друг друга ещё до появления Маши. Всегда и во всём соперничали, и всегда Имран был первым. Во всём. Наверное, это и свело с ума Булата. А может всё-таки Маша… Она умела кружить головы, но при этом оставаться неприступной.
– Разве в наследстве дело? Она была моей женщиной! Маша была моей! Пока твой сын не лишил меня её! – рявкнув, опустил кулак на стол, а старый ублюдок, позеленев от ярости, поднялся с кресла.
– Из-за русской шлюхи ты проливаешь кровь своей семьи? У неё что, дырка золотой была?!