Жестокий наезд
Шрифт:
– Ты какой-то смешной, Малетин! – рассмеялся Пащенко. – Вроде юрист, а на поверку – тупой, как дерево! Ты что, смертник, что ли? Ради кого ты так пузо рвал?!
Малетин улыбнулся, и я только сейчас заметил, что на самом деле Денис – не симпатичный молодой парень, а неприятный отморозок.
– Не ради «кого», а ради «чего», – поправил он прокурора. – Вы думаете, получить сто пятьдесят тонн «гринов» – простое дело? Вот ради них пузо и рвется.
– Ты в курсе, что «КамАЗ» задержан в Риге?
Да, конечно. Именно поэтому Малетин и бежал оттуда со скоростью света. И без опаски возвращался в Тернов. Этот провал не его, а Малыгина. Именно тот обеспечивал операции безопасность. Все, что зависело от Малетина, он выполнил. Например тогда, когда вырвал «КамАЗ» из рук бдительного Сбруева.
Сейчас должно произойти самое главное. Получение ответов на все вопросы.
– Денис... – Пащенко слез со стола и встал у Малетина за спиной. – А кто тебе сказал, что ты вез героин?
Тот резко развернулся.
– Из Омска какой-то кент Баскова приезжал. Он при мне и Малыге экспертизу проводил. На даче Баскова. Трехэтажный особняк такой, с зеленой крышей... Весь порошок – высокого качества, из Афгана. Только я в этом ничего не смыслю. Разговаривал с кентом Малыгин. Он у нас спец по порошкам.
– У нас? – переспросил Пащенко, вызывая тяжкий вздох собеседника.
– Ну, да... У нас. Был...
– Кто начинял «КамАЗ»?
Все было так, как мне рассказывал Зотов. Загрузкой и маскировкой товара занимались Басков, Сериков и Малетин на все той же СТО. И героин в баллон паковался, и поддон под днище крепился.
– Денис, а ты точно помнишь, что героин паковался в баллон?
Тот фыркнул:
– А к чему тогда камуфляж с фуфайками?! Для того они и мастырились в поддон, чтобы если заметили, то только их. Впрочем, я могу дать гарантию, что никто на них не обратил бы внимания, если бы не эта проклятая собака в Барбашино! Кобель чертов!! Потому «геру» в Риге и «запалили», что на скорую руку поддон так, как он был, не замаскируешь! Черт, его сваркой на СТО рихтовали да красили под общий цвет. А как его, оторванный, в прежний вид превратишь? Я не хотел после Барбашино дальше ехать, но Малыга настоял...
– Малыга? – Пащенко напрягся.
– Да... Сериков и Бася были против дальнейшего движения, но Артем сказал, что у него все на мази, поэтому нет повода для беспокойства. Вскоре этот повод появился... В Риге. Я всегда говорил – если не «прет» уже вначале, то не нужно дальше судьбу дразнить...
Мне уже несколько минут мучительно хотелось задать один вопрос, который был для меня очень важен. Я даже хотел вызвать в коридор Вадима, чтобы тот огласил его в их «пыточной». Однако Пащенко опередил меня и тут.
– Скажи, Малетин, а «КамАЗ» сразу тронулся в путь после «закладки»?
– Нет. Только через сутки. У Малыгина начались проблемы с подготовкой документов на обувь. Он по пути решал свои дела с отправкой обуви. Он как раз гнал фуру в Прибалтику, поэтому и предложил свою помощь за долю. Нужно было взять подписи на фабрике, поставить печати... Короче, возникла задержка во время подготовки бумаг. То человек с печатью пропал, то кого-то из членов комитета не хватает. Одним словом, то хрен длинный, то рубашка короткая! Вот и все дела. Пока свои обувные документы Малыга оформлял так, чтобы не возникло на таможне ни единого вопроса, прошло два дня. Машина должна была тронуться двадцать третьего декабря, а выехала лишь двадцать пятого.
– И где все это время стоял «КамАЗ»?
– Грузовик вместе с водилами «парился» в гараже малыгинской строительной компании... Начальник, я устал. В поезде целый день и всю ночь не жрал, и сегодня уже целый день. Я все понимаю, но и ты будь человеком?..
– Хорошо. Тебя сейчас покормят у нас и только после отвезут в ИВС. Там тебя сегодня уже не накормят. Последний вопрос, Денис, хорошо? И на сегодня хватит... Какую роль во всем этом деле играл поп?
– Какой еще, на хер, поп? – По тому, как раздражен Малетин, я догадываюсь, что о попе он ничего не знает.
– Отец Вячеслав.
– Дайте догадаюсь. – Денис грустно посмотрел на прокурора. – Вы надо мной издеваетесь. И кормить не собираетесь. Я угадал?
Я устал не меньше Малетина. А Пащенко – больше меня.
Понятно, что время жмет. Но нужен небольшой тайм-аут, чтобы переварить все услышанное.
Отец Вячеслав подождет. Ему к нахождению в келье не привыкать. А вот теперь пора брать за жабры Баскова и Серикова. Загулялись парни на свободе, ей-богу. Так считает Пащенко, и ему видней. Однако упомянутые лица пропустили последнее заседание по рассматриваемому мною делу Малыгина-младшего. И произошло это сразу после того, как я водворил Артема в СИЗО. Понимай – в недоступную одиночную камеру. Пащенко вчера звонил Земцову, и тот пояснил, что Серикова и Басю его люди потеряли из виду приблизительно в то же время. Земе верить можно, у него если не каждый, то каждый второй шаг местного криминала под контролем.
И теперь можно смело делать вывод о том, что Бася и Ваня Сериков, слегка потеряв вожжи, решили уединиться где-нибудь в глуши для подробного анализа ситуации. У меня ощущение, что очень скоро они, как черт из табакерки, выскочат из какой-нибудь коробки и натворят нехороших дел. Что за брага у них бурлит в голове, не известно никому, но моя последняя утренняя встреча с членами их команды не выветривается из памяти.
– Пащенко, пойдем попьем пива?
Прокурор устало выглянул в окно, посмотрел на манифестацию, проводимую во дворе, и снял с телефона трубку.
– Алло! Михеев? Михеев, выйди во двор и прогони от крыльца всех этих топ-моделей с бирками. Что?! А если будут проклинать – сделай из двух резиновых палок крест и держи перед собой! – Бросив трубку, он потянулся. – Мне еще этой порнографии перед прокуратурой не хватало... Пива, говоришь?
На часах было шесть часов вечера.
Глава 14
Сергей Николаевич Басков. Он же – Бася.
Никто бы никогда не услышал об этом братке, если бы «авторитетные» люди не исчезали из Тернова с быстротой молнии. Есть в этом и моя заслуга. Пока понятия в городе устанавливал Пастор, криминальная обстановка в Тернове была стабильная. Не было дерзких выпадов, волнующих правоохранительные органы, не было и больших возмущений граждан. Но по нелепой случайности я и Пастор были втянуты в одну не очень приятную историю, в процессе разрешения которой победителем вышел я. Дело о пропавшем общаке до сих пор будоражит умы многих. Овчаров-Пастор проиграл, скрылся в Праге, а когда его погнали оттуда, переехал в США. Но и там русской душе не нашлось приюта. Русская душа любит простор, чтобы воровать – так миллион, вымогать – так пять. Американцы к этому не привыкли, потому как живут скромно, по средствам. И Пастор загнулся в тюрьме штата. Но, думается мне, это не американская братва его приговорила. У тех понятий – кот наплакал. Перо в бок Овчарову – это привет от терновской братвы, от русской. За пропавший общак.