Жестокий обман
Шрифт:
— Почему? — Мой страдальческий голос эхом отражается от бесплодных стен. — Я отдал тебе все. Почему ты встала на сторону этого монстра, на сторону Диаса?
— Я не...
— Не лги мне, мать твою, — рычу я, заставляя очередную порцию слез упасть на ее прекрасное лицо, на тонкую белую ночную рубашку. Я практически вижу ее обнаженные изгибы, но это лишь напоминает мне о том, как она манипулировала мной с помощью секса, с помощью моей невероятной потребности в ней.
Мое дыхание становится быстрым и тяжелым, должно быть, я выгляжу таким же невменяемым, как и чувствую себя, потому что в глазах Бьянки
Я крепко сжимаю ее челюсти и засовываю большой палец ей в рот, гадая, будет ли она кусаться или будет играть в ладушки. Мне невыносимо смотреть на ее растерянность и разбитые глаза. Она не имеет права. Это мне больно. Она причинила боль.
Но она принимает это. Она закрывает глаза и так нежно сосет мой большой палец. Это охренительно. Ее теплый рот, мягкий язык, а я не знаю, что она делает со мной, кроме как сыплет соль на рану.
Я отдергиваю руку и достаю нож, но у меня не хватает духу прижать его к ее горлу. Он так и висит у меня на боку, а я стою перед ней и жду ответов, которые не хочу слышать.
— Я работала не на Хорхе и не на дядю, а на ФБР. — Ее слова ударяют меня в самое нутро. Я не успеваю опомниться, как сжимаю в руке ее волосы и вдавливаю нож в ее плоть, достаточно сильно, чтобы ужалить. Бьянка больше не плачет, у нее нет истерики. Кажется, она понимает и принимает, что я должен убить ее. Даже если это уничтожит меня.
Что и произойдет.
— Это никогда не было связано с тобой. Я никогда не хотела причинить боль тебе или твоим близким. Я работала с федералами, чтобы посадить своего дядю. Он убил мою семью, и он за это заплатит. Я сделала это миссией своей жизни.
Я сделал паузу, ее слова повергли меня в смятение. Но потом я вспомнил, что она мастерски врет.
— Я не верю тебе. Я не верю ни одному твоему слову.
— Это правда, Даниил. Я клянусь. Я не лгу. Я могу это доказать.
— Вот только ты лгунья, — прорычал я с явными эмоциями в голосе. — Мы засняли тебя на камеру, когда ты сговаривалась с Диасом на чертовой задней лестнице в казино, где никто из вас не должен был находиться. Как и сейчас. Что ты делала в моем офисе, Бьянка? Подкладывала гребаный жучок.
— Я его не подкладывала, я его извлекала. Послушай меня, Даниил. Ты можешь убить меня после того, как выслушаешь. — Слезы, которые текут по ее лицу, - это слезы разочарования. Но я не могу больше смотреть в ее прекрасные карие глаза, поэтому отбрасываю нож в сторону и мечусь по комнате, как тигр, беспокойно шагающий по клетке.
— Через год после смерти моей семьи, сразу после моего семнадцатилетия, я нашла флешку в кармане одного из старых маминых кардиганов. Это был единственный предмет одежды, который я хранила, потому что он напоминал мне о маме. Мама наматывала его на плечи, когда работала до поздней ночи. — Из ее уст вырывается тихий всхлип, прежде чем она продолжает. — В течении нескольких недель после смерти моей семьи мой дядя занимался всем - вычищал их существование. Если бы я была более расположена к этому, я бы остановила его. Но к тому времени, когда я вылезла из той глубокой темной ямы, он уже стер их. Одежда, дневники, личные вещи - все исчезло. Он вел себя так, будто
— Что было на флешке? — Я спрашиваю, мой голос непреклонен.
Она тяжело дышит через нос.
— Там было... все. — Она качает головой, как будто язык сейчас не в ее власти. Возможно, так оно и есть. — Я говорила тебе, что мои родители были журналистами, но они не освещали местные события. Может быть, все так и начиналось, но они оба перешли в журналистские расследования. Насколько я знаю, они сосредоточились на придурках в Вашингтоне, предпочитая расправляться с мошенниками-политиками и общественными деятелями. Но, похоже, моя мать взялась за секретный проект, сотрудничая с антикоррупционной организацией в Колумбии. Пока ничего не сообщалось, они только собирали данные... но ты можешь представить, чем это закончится.
— Дай угадаю. Они расследовали дело твоего дяди.
— Да, — прохрипела она. — Они создавали дело против него вместе с юристами организации. Я не знаю, как мой дядя узнал об этом, это должно было быть совершенно секретно, но... — Хрупкие плечи Бьянки опускаются, в глазах плещутся эмоции. — Я была молода, когда узнала все это. Я жила с монстром, который убил мою семью. У меня не было веских доказательств, но в работах моей матери было достаточно подсказок, чтобы предположить, что мой дядя их настиг. Что мне оставалось делать? Я никого не знала, меня окружали Зеги. ФБР было буквально единственным вариантом помощи. И они согласились... но с определенными условиями. Они хотели, чтобы я помогла разоблачить его, упечь его за все. И я тоже этого хотела. Я хочу видеть, как он гниет в тюрьме.
— Неужели я разрушил все твои планы этой игрой в покер? — Я фыркнул, понимая, к чему все идет.
— Это была единственная причина, по которой я была с Хорхе. — Она встает и хватает меня за запястья. По какой-то причине я позволяю ей это сделать. — Он отвратителен, и я его ненавижу. Но, в отличие от моего дяди, после нескольких рюмок он упускал мелкие детали. О делах картеля я не должна была знать. Но потом появился ты... — Она зажмуривает глаза и снова открывает их. — Когда меня заставили выйти за тебя замуж, ФБР настояло на том, чтобы Козловы стали частью сделки.
— Значит, ты без раздумий продала меня в жопу. — Я отталкиваю ее, но она снова приближается ко мне, становясь слишком близко. Ее запах заполняет мои ноздри, сбивая с толку. Потому что, когда она рядом, я думаю только о том, чтобы обладать ею. Трахать ее безжалостно, как будто она - мое единственное спасение.
— Да. Сначала я ненавидела тебя, у меня не было лояльности к человеку, который назвал меня "удобной дыркой". Убрать моего дядю - это все, ради чего я жила, — продолжает она, всхлипывая. — Все, что меня волновало долгие годы, а потом появился ты и все испортил.
Она бьет меня по лицу. Сильно. Как будто я во всем этом виноват. Возможно, так оно и есть. Но я отказываюсь извиняться за все это. Даже если это привело меня к этому моменту, когда все бессмысленно и больно, все чертовски больно.
Коктейль эмоций бурлит в моем желудке, но я знаю без сомнения, что это наш последний раз вместе, и я должен получить ее прямо сейчас, блядь. В этом нет никакой логики, я одержим, но не только я чувствую это притяжение. Глаза Бьянки - темные лужицы желания.