Жестокий роман. После
Шрифт:
— Блядь, — рычу, когда пальцы перемещаются ближе к ране. — Я сам все обработал. Незачем тебе лезть.
— Помолчи, пожалуйста.
— А ты когда докторшей заделалась?
Ничего не отвечает. Над раной колдует. А у меня в башке все плывет. Пиздец, слишком много крови потерял. Только отрубиться сейчас не хватало.
Одна гребаная рана. Одна блядская пуля.
И так ведет?
Сука. В тюряге я куда хлеще огребал. Да и до тюряги приключений хватало. А тут считай царапина. Но приложило
Нет, нельзя мне отключаться. Эта дрянь мигом свалит. Конечно, далеко не уйдет. Везде найду. Верну. Но я блять ее и на секунду отпускать не хочу. И так слишком долго не видел.
— А этому ты где научилась? — спрашиваю.
Действует точно профи. Не помню, чтобы раньше она настолько хорошо разбиралась в обработке ран. Да ей от вида крови дурно становилось. А тут ловко орудует. Такое чувство будто пока мы были в разлуке, каждый день помогала хирургам.
Движения четкие. Отточенные. В ее свежем досье нет ничего такого, что может это объяснить. Но черт дери, разве там должна быть правда? Там и мой сын записан как ребенок того уебка, который считается мужем моей Царицы.
— Чего вдруг решила помочь?
Ебать. Чуть не взвываю. Челюсти сжимаю так, что судорога сводит.
Боль течет как расплавленный металл. По всему телу. Пробивает аж до искр. Просто пиздец. Хотя чего ждать, когда Вика зашивает рану без анестезии?
Проклятье. А вообще, от ее пальцев такой кайф идет, что можно и потерпеть. Можно еще одной пулей себя прошить.
— Какая ты нежная, — говорю.
— Заткнись.
— Я тоже по тебе скучал.
— Марат!
— Ты подсела на роль бешеной суки?
Она дарит мне взгляд. Один. Просто убийственный. Но этого хватает. Вот моя анестезия.
— Я не расстроюсь, если ты сдохнешь, — говорит Вика.
— Тогда зачем стараешься?
— Не хочу, чтобы ты подыхал сейчас, — плечом ведет. — Слишком рано. Лучше доживи до встречи с Хагеном. Я хочу это видеть.
— Думаешь, не вывезу?
— Ну даже такой как ты должен понимать, что шансов против Хагена ноль.
Это ощущается точно она сжимает все нутро руками. И на хрен жилы вытягивает. Я даже перестаю замечать боль. Точнее боль становится совсем другой. Эта чертова сучка не верит в меня.
Ну и похуй. Я уже не остановлюсь.
— Все, — говорит она и отходит от меня.
Руки в крови. Зрелище завораживает. Просто дико. Да, ей блядь идет моя кровь на руках. Охуеть как идет.
Вика явно намеревается свалить. Направляется в сторону ванны. Но я ее перехватываю за талию, возвращаю обратно.
— Я тебя не отпускал.
На колени к себе усаживаю. Так, чтобы оседлала меня. В губы вгрызаюсь. Душу из нее вырвать хочу. Чертова сука. Моя сука. Реально верила, что может уйти на свободу?
Она отвечает. Ее губы двигаются. Язык
Ебануться. И после этого опять повторит, что желает мне смерти?
Дьявол в деталях. И деталей здесь дохуя.
Момент выстрела, когда она намеренно целилась не туда, куда надо. Все ее слова, которые ни черта не сочетаются с поступками. С тем, как она открывается прямо сейчас. Когда наши губы слиты воедино, когда мои пальцы в ее волосах. Когда она ощущает мой дикий стояк.
Вика даже не пытается вырваться. Дышит рвано, шумно. Ее пульс моментально выдает все то, что сучка пробует скрыть.
Предала. Продала меня. Разве это важно?
Плевать. Похер. Вот правда.
Мой язык движется по ее языку. По деснам. По небу. Жадно вылизываю. Пью. Вкуснее этого проклятого рта ничего в мире нет. Алкоголь. Наркота. Адреналин. Азарт. Все меркнет.
Я прерываю поцелуй первым. Сам не знаю как. Наверное, просто слишком сильно хочу увидеть ее глаза. Здесь. Сейчас.
И глаза у нее пьяные. Шальные.
— Пусти, — шипит.
Губы у нее распухшие. А я же только начал. Я ее толком еще и не трахнул. Не то что членом. Даже ртом пока не выебал.
Она вырывается. И я не держу.
Слышу, как заходит в ванную. Как включает душ. Вижу, изгибающуюся тень на полу. Слежу за ее тонким силуэтом. Кровь бьет в башку и не только.
Сука, какой же пиздец. К чертям эту ебучую боль.
Поднимаюсь. Двигаюсь бесшумно. Застываю под стенкой. Опираюсь. Изучаю ее голое тело, которое виднеется в проеме.
Она вымывается. Тщательно. Пробует смыть мою кровь. Яростно орудует мочалкой. Пена летит во все стороны.
Черт, надо переключиться.
Я и так слишком сильно плыву. Одного ее вида достаточно. А тут она вообще голая. Еще и настолько близко. Ебаный ад.
Кривлюсь. Стараюсь вообразить нечто реально мерзкое. И на ум приходит рожа Дипломата.
Да, этот гад конкретно бесил меня в тюряге. Не думал, что смогу кого-то до такой степени ненавидеть. Уебок перебил в рейтинге даже моего папашу.
Помню, как мы с ним встретились в библиотеке.
— Ну что, Нуб, — ухмыльнулся латинос. — Ты наконец понял, кто ты?
12
— Иди на хуй.
Я не собирался развивать общение с этим уебком. И мне было абсолютно поебать, насколько у него тут серьезное влияние.
Дипломата боялись. Я чуял чужой страх. Даже странно, как такому старикану удалось всех вокруг запугать. Силы в нем было. Физически я бы мог грохнуть этого типа одним ударом. По ходу там имелись совсем другие тяги. Деньги. Влияние. Разбираться здесь хотелось слабо. Я не видел смысла глубоко копать, потому как уже разрабатывал идеи побега.