Жестокий. В уплату долга
Шрифт:
На пассажирском сидении спереди сидит Егор. Он иногда поворачивается назад, окидывает меня взглядом, будто хочет что-то сказать и снова смотрит вперёд.
Я решаюсь заговорить, при этом сжимаюсь в комочек на тот случай, если верзила, сидящий рядом, надумает меня заткнуть своим локтем. Пару раз видела подобное в криминальных фильмах, а другого опыта общения с бандитами у меня нет.
— Простите… — дёргаюсь, когда здоровяк блокирует телефон и поворачивает лицо ко мне. Но не бьёт, лишь молча смотрит. Егор на моё жалкое мычание не реагирует, продолжает смотреть на дорогу. А водителю, по-моему, вообще наплевать
— Говори за себя, Злата. Твой муж не такой честный, как тебе кажется.
Открываю рот, чтобы спросить, откуда он знает моё имя, но тут же закрываю. Он бандит, и этим всё сказано.
— Тормозни, — вдруг вполголоса говорит водителю, и тот стремительно сбрасывает скорость. Машина съезжает на обочину, а я испуганно оглядываюсь по сторонам. Вокруг степь, и ни одной живой души. — Покурите, ребят.
Мужчины как по команде вместе открывают двери, вываливаются наружу. Выходит и Егор. Открывает заднюю дверь с моей стороны, и я в ужасе отскакиваю от него в сторону.
— Не бойся, — он садится рядом, захлопывает дверь. — Не узнала меня, да? — склоняется, заглядывает в глаза, а я мотаю головой. — Да, я сильно изменился, — усмехается, задумчиво почёсывает шрам на брови. — А я тебя вот сразу узнал, как увидел. Ты красоткой как была, так и осталась, — усмехается в ответ на мой непонимающий взгляд, двигается ближе. — Ты пацана, что в седьмом классе рюкзак твой таскал, не помнишь? До дома провожал, в школьной клумбе цветы для тебя воровал?
Широко распахиваю глаза, робко улыбаюсь.
— Егор… Ну точно же. Я тебя помню!
Верно, он изменился. Из стыдливого, слишком худого для своего возраста парнишки превратился в уверенного в себе, симпатичного мужчину. И лицо совершенно другое. Если бы не напомнил, в жизни бы не узнала.
Страх немного отступает, потому что теперь я почти уверена, что убивать он меня не станет. Мне сейчас, конечно, не до воспоминаний школьных дней, но, возможно, Егор поможет нам с Антоном как-то договориться с их главным, а потому решаю поддержать разговор:
— Я тогда очень скучала по тебе… Ты так внезапно исчез, и никто не знал, куда подевался. Говорили, будто твоя мама решила переехать и забрала тебя в город. А ты даже не попрощался.
Егор прикусил нижнюю губу, задержался на мне долгим взглядом.
— Я тогда по малолетке пошёл, Злат. За воровство упекли. Магазин наш деревенский обнёс с пацанами. Тех родители отмазали, а я по полной отхватил. Вот и не смог попрощаться. А потом жизнь завертела… Ладно. Давай о тебе поговорим, — он вдруг становится серьёзным, достаёт из кармана джинсов сигареты. — Ты серьёзно попала, Злат.
Вот уж новость преподнёс…
— Да я как бы заметила, — пожимаю плечами и спешу улыбнуться, чтобы не показаться грубой. Потому что передо мной сейчас не тот забитый и добрый мальчишка, что каждое утро ждал меня у подъезда, а матёрый бандит, от которого, вполне
— Видишь ли, Вайнах не любит, когда его пытаются кинуть. А твой муж попытался. Ты просто попала под раздачу. А теперь слушай меня и придерживайся моих рекомендаций до тех пор, пока я не смогу тебя вытащить. Поняла? — Я не поняла ровным счетом ничего, но утвердительно кивнула. — Во-первых, никаких угроз и истерик. Этим ты сделаешь себе только хуже. Имран не боится ментов, но очень не любит, когда ему угрожают. Для него это как призыв к действию. Как красная тряпка для быка.
— Призыв к действию? — по спине стекает холодная капля пота, а зубы снова начинают стучать друг о друга. — Он что, может меня убить? — Всё-таки порешат. Вот так вот, ни за что… Просто потому, что вышла замуж за нечистого на руку идиота.
— Не думай об этом. Просто не дерзи. Дерзких ба… женщин он не любит ещё больше, чем кидал. Делай, что говорят, и не пытайся сбежать. Доверься мне и жди.
Я закрыла глаза, медленно качнула головой.
— Я поняла. Дерзить… — всхлипнула, задрожали связки. — Не буду.
— Злат, — он вдруг коснулся моей щеки, большим пальцем погладил влажную от слёз кожу. — Я рад тебя видеть. Жаль, что встретились при таких обстоятельствах.
Слеза сорвалась с подрагивающих ресниц, скатилась по его руке, и Егор проследил за ней взглядом.
— Помоги мне… Прошу тебя. Я буду тебе благодарна всю жизнь. Спаси нас.
Он потянулся к моим губам, а я резко отпрянула, и открылась дверь.
— Алексеич, мы опаздываем, Вайнах уже звонил.
Мирный отстраняется, поправляет воротник своей рубашки.
— Поехали, — выходит из машины, чтобы пересесть на своё место, а я обнимаю себя руками и закрываю глаза. Дура. Какая же дура! Нужно было ответить на его поцелуй. Сейчас каждая мелочь важна, и обычное соприкосновение губ может спасти жизнь. А теперь что? Он обиделся? Пошлёт меня куда подальше и не станет помогать? Или изначально не собирался?
К сожалению, а может, и к счастью, я не знаю, кто теперь Егор. Другом точно его не назвать…
Меня вытаскивают во дворе какого-то огромного особняка. Да уж, такую домину честным трудом не заработать. На тропинке, ведущей к крыльцу, выстроились охранники в чёрных футболках, с оружием в кобурах, а вокруг высокий каменный забор со следящими за всем происходящим камерами видеонаблюдения. Страшно… До одури. Мне не завязали глаза, не накинули на голову мешок. Всю дорогу сюда я могла видеть и запоминать… Неужели эти люди, и правда, ничего не боятся? Им законы вообще не писаны? Или они просто не собираются меня отпускать?
Сглатываю, осторожно оглядываюсь по сторонам. Большой джип, в котором везли Антона, стоит на парковке у широкого гаража на несколько машин. Но ни мужа, ни тех, кто были с ним, я не вижу.
— Вайнах сказал: бабу к нему, — нам навстречу выходит здоровый мужик, на меня даже не смотрит. Я беспомощно оглядываюсь в поисках Егора, но успеваю заметить только его спину. Уходит…
— Послушайте, я могу увидеть своего мужа? Пожалуйста! Мне нужно с ним поговорить, я прошу вас! — начинаю быстро бормотать верзиле, который держит меня за локоть, но он на болтовню не настроен, как, впрочем, и слушать меня.