Жестокое перемирие
Шрифт:
– Все, мужики, через полчаса будем дома, – устало возвестил Савельев. – Повоевали, как говорится, пора и честь знать.
– Не говори «гоп», – проворчал из-за руля Зимин. – Эти твари с отчаяния могут начать артиллерийский обстрел, просто так, наудачу. Вот тогда-то мы и попляшем. А быстрее ехать я уже не могу. Этот рыдван вот-вот развалится.
– Не начнут, – компетентно заявил Ковальчук. – Единственная артиллерийская часть в этом районе накрылась медным тазиком. По данным разведки, им просто не из чего вести огонь. Разве что из танков. Но это то же самое, что из берданки по воробьям.
– Не подсобят. – Андрей продемонстрировал всем раскуроченную рацию.
– Вот черт! – Ковальчук досадливо поморщился. – Ладно, не будем о грустном, проскочим. Фигня осталась.
Зимин действительно не мог вести машину быстрее. Дорогу размыло дождями, целые пласты вывернутого глинозема вставали буграми. Этой дорогой сельские жители не пользовались. В нескольких километрах к западу имелась объездная. Старые деревья подступали к обочинам, ершился подлесок. Отмершие осины перекрывали проезжую часть. Несколько раз Зимину приходилось сбрасывать скорость до минимума, чтобы преодолеть препятствия.
Потом лес начал разрежаться, преград становилось меньше. Справа заголубел просвет – тот самый выход на безлесный район, внушающий тревогу командиру.
Люди припали к окнам. Добровольский вскарабкался к пулемету, развернул ствол в опасном направлении.
Прорех в массе леса делалось больше, и вскоре настал момент, когда машина выехала на открытую местность. Слева деревья, в паре сотен метров по курсу – они же. На западе ухабы, бугры и, похоже, озеро, окруженное камышами и травой в человеческий рост. Дорога погружалась в низины, карабкалась на холмы.
Дьявол! На косогор прямо по курсу вскарабкался обросший грязью БТР с пехотой на броне. Какая-то сборная солянка. Армейский камуфляж, каска, куртка мышиного цвета, пиратская косынка!.. Все до предела увешаны оружием. Их было человек шесть. Бойцы вальяжно разлеглись на броне, курили, переговаривались.
БТР спустился с горки. Следом возник еще один, точно такой же, обвешанный живой силой. Машины двигались наперерез вполне целеустремленно, явно стремясь перекрыть лесную дорогу. Но укропы пока не видели бронеавтомобиль, выехавший из леса. Мчаться вперед было бесполезно – не проскочить! Траектории движения вражеских машин пересекались под прямым углом.
После минутного замешательства Зимин, чертыхаясь, переключился на заднюю передачу. Машина стала пятиться. Бесполезно! До леса, оставшегося за спиной, не меньше пятидесяти метров. Это же какими надо быть слепыми!
Их заметили! До противника по прямой было около двухсот метров. Автомобиль продолжал пятиться. Зимин не справился с управлением, уткнулся в бугор, начал лихорадочно газовать.
В стане противника вспыхнул переполох. Пехота посыпалась с брони. Какой-то незадачливый боец зацепился курткой, повалился головой вниз и свернул себе шею.
Добровольский первым открыл стрельбу. Шквал огня ударил по вражеским бронетранспортерам. Похоже, Добровольский не знал, что такое экономить боеприпасы, бил так, словно у него в запасе целая тележка с патронами. Он высунулся по пояс, что-то злобно проорал, опустошая ленту.
Пехота разбежалась, залегла в осоке, стала беспорядочно отстреливаться. Рявкнул вражеский пулемет, но очередь ушла в лес.
Повалился украинский боец с окрасившимся кровью лицом. Добровольский злобно захохотал. Заговорил пулемет на втором бронетранспортере, рассыпался трескучими очередями. Липник с Рушило вывалились из машины, открыли ответный огонь из автоматов. Вражеские БТРы тоже стали пятиться. Для обеих партий эта встреча оказалась неожиданной и нежелательной.
Зимин, подбадривая себя соответствующей риторикой, продернул машину вперед и снова включил заднюю передачу. С крыши продолжал надрываться пулемет. Добровольский что-то орал на высоких нотах.
Противник не рискнул атаковать, ограничился обстрелом. Огонь становился гуще, жестче.
Ополченцы выпрыгнули из машины, залегли на обочине. Добровольский вошел в раж, не замечая, что становится превосходной мишенью. Пули застучали по броне. Добровольский с окровавленной головой вылетел из люка, прокатился по крыше и рухнул в траву, безвольно махая конечностями.
– Захар, ты что?! – крикнул усатый Горденко.
Липник бросился к нему, повалился рядом с телом.
– Мужики, у нас опять «двухсотый»! – заорал он страшным голосом.
Матерщина стояла столбом, перекрывая пулеметную и автоматную трескотню.
– Назад, Серега, оставь его в покое! – надрывался Андрей.
Но куда там! Липника переклинило. Типичное заблуждение. Мол, все неприятности происходят с кем угодно, но не со мной.
Липник встал на корточки, чтобы удобнее перехватить мертвеца, и задергался как кукла-марионетка, когда его спину насквозь прошила очередь. Он еще пытался приподняться, повернул лицо, искореженное мукой, сделал глубокий вдох и повалился навзничь с пулей в голове.
Андрея чуть не вырвало. Серега, твою мать! Ведь опытный боец, знал, откуда может прилететь!
Бешенство ударило в разгоряченные головы. Все, кто выжил, открыли дружный ураганный огонь. Капитан Ковальчук бросился в салон, развернул пулемет, задранный в небо. Грохот стоял неимоверный.
Противник не выдержал, дрогнул. Солдаты отползали, старались не подниматься. Первый БТР убрался за косогор. Стрелял один пулемет, да и тот внезапно замолчал. Взревел двигатель, машину окутал черный дым. Боеприпасы кончились – обычное дело в этой странной украинской армии.
– Выстояли! – прорычал Андрей. – Молодцы, мужики! Убираемся отсюда. Авось проскочим.
Ополченцы втаскивали в машину тела. Дорофеев прикрывал их с «РПК» на руках, но противник помалкивал. Дорога и правый фланг были свободны.
Ревел мотор, в двигателе что-то пронзительно стучало, выдавая застарелую, но обострившуюся болезнь. Все окна по правому борту нараспашку, из каждого торчало по два ствола. «Спартан» покорял бездорожье, набирал скорость.
Противник не стрелял. Причина этого стала ясна, когда ополченцы проехали мимо примыкающей дороги и в разрыве меж покатых холмов заблестело озеро. Транспортеры разделились. Пехота снова была на броне. Одна машина устремилась влево и уже была далеко впереди, практически въезжала в лес. Видимо, там тоже было что-то, напоминающее дорогу. Вторая неторопливо шла в обратную сторону. Укропы явно дожидались, пока мимо них проедет машина с ополченцами.