Жестокое жертвоприношение
Шрифт:
Узнав об этом, доктор Шелтон решил продлить пребывание Лори в больнице, к большому разочарованию как Лори, так и её отца.
– Я не могу оставаться здесь. Иначе я вырву себе все волосы, – сказала Лори терапевту и заметно задрожала. – Я не могу оставаться вдали от семьи.
Поскольку Лори заметно волновалась, её спросили, не хочет ли она пойти в "тихую комнату", чтобы выплеснуть свой гнев.
– Нет! Я не сержусь! Я не сумасшедшая! – плакала Лори. – Мне не нужно уединение!
Лори то и дело притворно плакала на сеансах терапии, но каждый раз подчёркивала, что её цель – поскорее
5 апреля лечащие врачи провели совещание, на котором список проблем Лори был обобщён следующим образом:
1) Депрессия
2) Семейные проблемы
3) Провалы во времени
Сканирование её мозга аномалий не выявило, как и ЭЭГ, ещё один неврологический тест.
7 апреля у Лори был приятный визит обоих родителей. Очевидно, Такетты выслушали её и обняли. Лори это понравилось. Позже она скажет, что смогла "выложить им всё", но плакала: "Я ни с кем здесь не могу разговаривать!"
На следующий день, когда Лори снова позвонила Джорджу Такетту во время очередной панической атаки, он приехал в больницу с просьбой выписать дочь. Потребовалась часовая встреча с доктором Шелтоном, чтобы он передумал.
Лори всё ещё была крайне подавлена и плаксива, оставаясь полностью зацикленной на выписке, и манипуляциями пыталась заставить родителей забрать её из больницы раньше выписки. Казалось, терапия на неё действует слабо, однако появились некоторые признаки выздоровления. От лечения ей с каждым днём становилось лучше.
Ближе к концу госпитализации Лори прошла часовой сеанс индивидуальной терапии. Также в течение этой недели был проведён сеанс тяжёлой семейной терапии, на котором Бабби заявил, что отец ударил его в пах с переднего сиденья автомобиля, когда они ехали в больницу. Когда Джорджа спросили об этом, он сказал: "Без комментариев". Бабби также сообщил, что отец бросил в него стеклянную бутылку, когда он попытался выйти из машины. (Позже больница подала отчет в Департамент социального обеспечения относительно этого события.) Джордж разозлился, что Бабби поднял этот вопрос. Он сказал, что вышвырнет Бабби из дома, если его поведение не изменится. Лори поддерживала отца на протяжении всей встречи.
Несколько дней спустя, 12 апреля 1991 года, Лори отправили домой. Когда её выписали из подросткового психиатрического отделения больницы Джефферсон, рваная рана на левой руке почти зажила. Лори по-прежнему оставалась грустной и плакала, но продолжала отрицать любые суицидальные или убийственные стремления. В предыдущие выходные у неё было несколько терапевтических "пробных визитов" домой, и ей поставили диагноз "готова к амбулаторному лечению". Ей назначили дополнительную встречу с доктором Гвен Хитон, чей офис находился в Мэдисоне.
На протяжении всего её двухнедельного пребывания в больнице родители Лори договаривались с средней школой Мэдисона и приносили ей книги и учебные материалы. Она читала "Ромео и Джульетту", изучила основы алгебры и биологии и прошла контрольную по знанию Европе.
Однако вернувшись домой, она решила, что не
Уже в июне 1991 года Лори была полна решимости сбежать из дома. Она две недели скрывалась в доме Лезербери, пока полиция её не выследила. В качестве меры предосторожности Пегги попросила полицию назначить ей годичный испытательный срок, прежде чем Лори вновь перейдёт под опеку родителей.
В течение месяца Лори жила под строгим контролем матери, и от этого, очевидно, ей становилась только хуже. У неё усилились мысли о самоубийстве и ощущение полной беспомощности. 23 июля Лори записалась на приём к доктору Хитон и рассказала о вновь начавшихся депрессивных симптомах. Лори прописали антидепрессант, "Прозак". После этого она дважды ходила на прием к Хитон, говоря врачу, что лекарство, похоже, помогло ей; однако на самом деле терапия её не интересовала.
Она перестала ходить к Хитон в начале августа, сказав, что хочет избавиться от напряжения дома и переехать в город покрупнее. Однако у неё не было реалистичных планов, как это сделать. 27 августа, сразу после начала занятий, психологу позвонил Джордж Такетт, который сообщил, что Лори снова режет себе вены. В тот же день Лори пришла на приём в последний раз со словами, что в школе ей слишком напряжно. Она злилась на других учеников, чувствовала себя чужой среди них и в школе вообще, и объясняла, что именно поэтому порезала себе вены.
По словам Лори, она была недовольна своими занятиями в старшей школе, сидела на задних партах и резала себя, потому что чувствовала, что больше не хочет ходить в школу. С психологом Лори обсудила возможность перехода на неполный день учёбы. Хитон позвонила школьному психологу, но после этого больше никогда не видела Лори.
Лори бросила школу в сентябре, но несколько недель оставалась с родителями, всё это время умоляя отца дать ей денег, чтобы уехать из дома. Ей вот-вот должно было исполниться 17 лет, и она чувствовала, что достаточно взрослая, чтобы дальше жить самостоятельно в этом мире. В начале октября, когда у неё появилась возможность поехать в Нью-Йорк с двоюродным братом, отец дал ей 100 долларов в надежде, что она сможет начать там новую жизнь.
Но у Лори в Нью-Йорке ничего не получилось; она пробыла там всего неделю или около того. Ей все равно там не нравилось, люди казались грубыми. Когда двоюродный брат поссорился со своим нью-йоркским приятелем, их выгнали, и вскоре они сбежали обратно в Мэдисон.
Несколько дней спустя Лори позвонила Кэри Поуп.
Лори убедилась, что жизнь в Нью-Олбани ей гораздо больше по душе. Едва вернувшись, она с новыми друзьями пошли на культовое кино "Шоу ужасов Рокки Хоррора" в кинотеатре "Vogue" в Луисвилле. Иногда она там виделась с Мелиндой Лавлесс, всё больше вписываясь в круг её друзей.