Жестокость
Шрифт:
Кайл чуть наклонил голову и устремил на седовласого пылающий взгляд.
— И ты, и все те, другие, сами просите у Господа, чтобы Он подыскал подобающее вам место. Что же до меня, то я вверяю себя в руки слуг Его, ибо только таким путем обрету былую чистоту.
В унылой, хотя и роскошно обставленной гостиной повисла тишина. Наконец Барвелл повернулся к Ли Кайл.
— Вы понимаете, миссис Кайл, что даже в том случае, если ваш муж и не выступит против нас в суде по содержанию последнего предъявленного ему обвинения, он все равно будет — а вместе с ним и мы — осужден?
Худенькая
— Он оказался передаточным звеном, — продолжал Барвелл. — Капитан Баркхардт никогда сам не брал взяток непосредственно от нас в отличие от Николса и Дикинсона. И наших голосов нет на том его маленьком чертовом магнитофончике. Тем не менее наш добрый капитан записал на него голос Джорджа, который упомянул и нас в качестве взяточников. И ни он сам; ни кто-либо другой не сможет опровергнуть данный факт. Поэтому единственное, что может нас теперь спасти, это отсутствие Джорджа в зале суда. Без него все дело попросту развалится.
Миссис Кайл судорожно вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Нет-нет! — поспешно проговорил Барвелл. — Вы меня не так поняли, миссис Кайл. Мы отнюдь не гангстеры, мы бизнесмены. — На его лице заиграла уверенная улыбка, он негромко засмеялся. — Разве мы похожи на гангстеров? Все, чего мы хотим, это чтобы Джордж исчез.
Барвелл долго, терпеливо ждал ответа женщины.
— Вы хотите сказать, чтобы он стал беглым?
Барвелл кивнул.
— Но что за жизнь ждет его в таком случае? — тоскливо произнесла она. — И меня вместе с ним?
— Гораздо более привлекательная, чем вы ведете в настоящее время, — проговорил Барвелл. — Мы уже заранее позаботились об этом. — Он потянулся вперед и прикоснулся к дрожащим ладоням женщины. — Послушайте, что я вам скажу. Вы задолжали по закладной за этот дом семнадцать тысяч долларов. — Барвелл улыбнулся. — Как видите, мы навели кое-какие справки. И вам самим их никогда не выплатить. Таким образом, вы потеряете этот дом, все вложенные в него деньги, а заодно и всю эту прекрасную мебель.
Взгляд Барвелла ласкал лицо женщины. — А что станет с вами, миссис Кайл, пока Джордж будет сидеть в тюрьме?
— Мы… мы уже говорили об этом, — промолвила миссис Кайл. — Себя я всегда смогу прокормить. Я проработала одиннадцать лет секретарем — делопроизводителем и всегда могу вернуться на это место. И при этом неплохо зарабатывать. — Ее бескровные губы начали подрагивать. — Но дом я, конечно же, содержать не смогу, если только не выкупить закладную…
По ее щекам текли слезы, она склонила голову. Барвелл посмотрел на то, как подрагивает в такт рыданиям ее дурацкая соломенная шляпка, потом глянул на Кайла, который все свое внимание сосредоточил на лежавшей у него на коленях Библии.
Барвелл встал и подошел к ссутулившейся в кресле женщине. Продолжая сжимать в одной руке шляпу, он стал другой легонько похлопывать по худенькой спине, пока рыдания не затихли.
— Но ведь никто не сказал, миссис Кайл, что именно так все и будет. Ведь до наступления срока,
Женщина подняла на него зареванные глаза; острый кончик носа покраснел.
Он не сделал ничего ужасного, — проговорил Барвелл. — Его даже не за что сажать в тюрьму. Но если он уедет, мы с Виком готовы единовременно внести солидную сумму денег, чтобы оплатить все ваши долги за дом. Спустя некоторое время вы сможете все потихоньку распродать, а затем поехать к супругу туда, где он к тому времени начнет новую жизнь. Вы даже сможете купить себе там новый дом — такой же, как этот.
Взгляд миссис Кайл скользнул в сторону мужа, затем она со вниманием уставилась в окно. Можно было подумать, что она впервые видит эту удивительно живописно изогнутую улицу. Должно быть, изгиб этот был сделан специально, чтобы снизить скорость машин и тем самым уберечь играющих детей. Но у Кайлов детей не было. И они уже три года жили в доме, который стоил сорок тысяч долларов, и стоял на этой самой мудро спланированной тихой, безопасной улице.
— Джордж? — произнесла женщина еле слышным, чуть подрагивающим и даже умоляющим голосом. — Джордж, дорогой, все будет так… так, как ты скажешь.
Кайл поднял на нее свои запавшие, пылающие фанатичным пламенем глаза.
— Извини, Ли, но я сотворил зло. Невинный должен страдать наравне с грешниками.
Женщина снова глухо разрыдалась. Она так низко опустила голову, что почти уткнулась головой в лежавшие на коленях ладони. По-звериному зарычав, Хоппер вскочил на ноги:
— Дрянной чистоплюй, вот ты кто такой, Кайл!
Казалось, что его грохочущий бас заполнил собой весь дом. К нему поспешил Барвелл, предостерегающе замахав руками.
— Я с самого первого дня, как только увидел тебя, сразу понял, что ты просто крыса! — заорал Хоппер. Сдерживаемый Барвеллом, он стоял, опустив руки вдоль тела, угрожающе сжимая и разжимая кулаки.
Кайл мученически дернул головой; казалось, что его горящий взор впитал в себя оскорбление, подобно тому, как иссохшая почва впитывает влагу моросящего дождика.
— Вали, обрушивай на меня всю свою хулу, грешник!
— Не проведешь ты меня своей показной набожностью, — прорычал Хоппер, пока Барвелл волочил его к двери. — Или я забыл, каким ты был год назад? — прокричал Хоппер внимательно слушавшему его Кайлу.
— Тогда ты был добрым и сговорчивым, Джорджи. Сытый, холеный, ты тогда чуть ли не лопатой загребал деньги, да такие, каких в жизни своей раньше не видывал. И я помню твои слова, когда начались все наши трудности!
Движением плеч Хоппер оттолкнул от себя Барвелла; широкая грудь высоко вздымалась от душившего его гнева.
— «Парни, я никогда вас не подведу», — вот были твои слова. — «Я знаю, кто мои настоящие друзья! Вик, клянусь здоровьем своей матери!»
Не обращая внимания на тянувшего его за руку Барвелла, Хоппер шагнул в сторону Кайла, потом склонился над ним и плюнул ему в лицо. Кайл мягко улыбнулся, чувствуя, как слюна стекает по впадине на его изможденной щеке.