Жезл Юпитера
Шрифт:
Но сейчас – то ли времени прошло мало, то ли дело, действительно, было непростым – он не сдвинулся ни на йоту. Все, с кем он успел побеседовать, были одинаково негативны в своем отношении к убитому, исключая мужчин, которых Потемкин не успел опросить. Драгош Милович – компьютерщик, связист станции, Петр Рыбин – инженер-техник, завхоз, Феликс Вебер – планетолог и астроном «Ужгорода». Кстати, были еще мэр Тусс и его друг Су.
Су единственный, кто проявил тревогу по поводу убийства и вызвал его. Надо с ним поговорить сегодня. Нет, завтра. Сегодня – Лоана. А вот с мальчишкой можно и сегодня.
Кстати.
Как же теперь себя вести? Что сделать, чтобы никто больше не пострадал? Попросить мэра ввести режим чрезвычайной ситуации? Наверняка, есть инструкции на такой случай. По крайней мере, нельзя, чтобы люди находились отдельно друг от друга долгое время. Тогда убийце будет гораздо сложнее что-то предпринять.
А как это сделать? Блокировать работу станции? По какой причине – спросит Генрих. На какой срок? А у него отчетность, наверняка, за результаты работы, планы какие-нибудь, графики. Ну да, связи нет, но это не повод для полного коллапса и сидения кружком в ожидании чего-то непонятного. Да и как ты себе это представляешь?
Нет. Не выйдет ничего. Глупо. По сути, и угроз для жизни экипажа нет никаких, только предчувствия. А этого маловато. В конце концов – мог же Тор покончить жизнь самоубийством? Самолюбивый, тщеславный, а денег больших не заработал, перспектив никаких. Что, до конца жизни таскать планетолет-грузовичок по спутникам?.. Вполне мог и наложить на себя руки. А остальное – только цепь случайностей, сбой в компьютерах, обычное дело. Нужно больше информации, нужны данные на людей и на Ларсена, это бесполезная трата времени все эти рассуждения без данных!
Потемкин нажал кнопку лифта, вошел и через мгновение был на этаже у кухни.
Глава 6
Нужно было действовать быстрее. Но Потемкин неожиданно почувствовал сильную слабость и усталость. И в левом боку стало побаливать. Вероятно, обострение панкреатита, который граф носил с собой не первый год. Природа часто наказывает невоздержанных, награждая их болезнью за неумеренность. В данном случае – в еде и алкоголе.
Молодость у графа была, что скрывать, достаточно бурная. Кто из нас думает о последствиях, пускаясь во все тяжкие во времена студенческой жизни? Сотни друзей, красивых девушек, какие-то вечеринки в непонятных местах, песни, танцы, поцелуи на чужих кухнях, разговоры «по душам» до утра – все это потом кристаллизуется на внутренних органах в виде хронических болезней. И никто никогда за всю историю человечества не думал, наслаждаясь молодостью, что потом именно так произойдет. Потому что в юности не думают о старости. Это в старости думают о юности.
Когда начинала капризничать поджелудочная, граф выпадал из ритма. Эта ноющая боль делала его тело ватным, а разум менее эффективным. Нужна была диета и покой на несколько дней. А между тем, именно сейчас все это было более чем некстати.
Во-первых, он был приглашен баронессой, и отказаться от алкоголя в этой ситуации было немыслимо.
Во-вторых, нужно было решать, что делать. Как уберечь людей, да и себя, кстати, от будущих действий того, кто все это устроил? А для того, чтобы принять такие решения, нужна была свежая и умная голова.
Голова у Потемкина была. Но из-за чертовой болячки, уже несвежая и неумная. Надо было идти к баронессе. Иногда, как ни странно, бокал хорошего вина возвращал ясность мысли, правда, ненадолго. Но и ненадолго сейчас было хорошо. А мучиться с поджелудочной будем завтра. Сегодня надо вычислить хотя бы трех потенциально опасных персон. И поставить их в условия, в которых невозможно ничего сделать.
Это несложно, на самом деле. Нужно их задействовать в публичных процессах. Сделать так, чтобы подозреваемые были вынуждены постоянно находиться на виду. Привлечь к ним внимание остальных. Злодейства, все-таки, делаются тайно и в тиши. Нельзя допустить никаких тайн. Тогда ничего не произойдет.
Потемкин посмотрел на часы. Было около шести вечера по времени Юпитера. К баронессе он собирался в девять. Общий ужин в семь, но на обеде сегодня было всего три человека. И все молчали. Не та обстановка, чтобы собираться за дружеским столом. Каково это – осознавать, что рядом сидит убийца?
Граф решил, что не пойдет на ужин. Надо поголодать. Это успокаивает капризную железу. А пока можно заняться файлами досье.
Он улегся на обволакивающую кровать и загрузил диск в портативный компьютер. Хорошо. Удобно. А теперь посмотрим – с кем он сегодня беседовал.
Первым на его диске, согласно алфавиту, расположилось досье Бетти Дэвис. Поварихи и «мать-хозяйки», как выразился Тусс, станции «Ужгород».
На фотографии она была с тем же, неулыбчивым и высокомерным лицом. Только гораздо моложе, стройнее и привлекательней.
В биографии ничего особенного. Колледж в Бостоне, курсы специалистов по логистике космических станций, курсы поваров. Работала в кафе и ресторанах на нескольких американских и канадских межпланетных «городах». Была замужем, разведена, детей нет.
О! Крайне религиозна! Мнительна. Высокомерна. Посещала церковь Адвентистов седьмого Дня. Вела миссионерскую работу на Марсе и Венере. Строго соблюдает все каноны своей церкви. Верит в близкое Второе Пришествие Иисуса. На религиозной почве неоднократно имела конфликты с коллегами и посетителями заведений, в которых работала…
Надо думать! С такой идеологией наблюдать за парочками по ночам – бедная Бетти! Или бедные те, кто попадал ей под действительно «тяжелую» руку!
Как результат – уволена. Устроилась на «Ужгород» заведующей складами и поваром. Все.
«Бог наказывает грешников!» Это ее реакция на смерть Ларсена. Что она имела ввиду? Хоть и говорят, что о покойных хорошо или ничего, но не в нашем случае. Нужно понять, чем же этот красивый и молодой норвежский парень сумел так настроить против себя окружающих.
А с темнокожей поварихой, в целом, прояснилось. Допустить то, что она собственными руками положила яд в мате убитого и отнесла ему этот ужин, было бы нелепо. Одно только не давало покоя графу. Почему, имея явную антипатию к убитому, она вообще понесла ему ужин? Да еще ходила на склад за новой пачкой мате? С ее-то весом – это просто подвиг!