Жил-был щелкунчик
Шрифт:
— И насколько же другая?
— Ты была хорошенькой девчонкой, независимой и избалованной, как остальные, но невероятно храброй. У тебя была внутренняя свобода. Тебя, такую юную, невозможно было запугать. Меня, признаюсь, это заинтриговало.
Она подняла голову и их взгляды встретились. Мег была потрясена его признанием, но еще больше смущена и взволнована. Все-таки он долгие годы работал в КГБ.
Что-то из сказанного им сегодня, наверняка, было правдой. Но какова доля лжи? И что она делает в его объятиях, прильнув к нему всем телом, когда их
В смятении она оттолкнулась ладонями от его груди и попыталась встать. Ей нужно держаться от него на расстоянии — чтобы сопротивляться сексуальному влечению, которое он пробуждает в ней.
— Вижу, в твоем КГБ тебя отлично вымуштровали, — холодно сказала Мег. — В театре ты нас подловил очень даже профессионально. Само собой получилось, да, Кон? Но есть кое-что, чего ты не знаешь. Если ты попытаешься отобрать у меня Анну, я подам на тебя в суд. У нее нет никого кроме меня и никого не было с самого рождения. Жестоко нас разлучать. И я тебе не позволю!
— Я же говорил, что не собираюсь этого делать. Я хочу, чтобы мы жили вместе, втроем. — Довольная улыбка появилась на его губах. — В любом случае, слишком поздно ставить условия, Мегги. Мы с дочкой уже связаны, и я обещал ей, что буду здесь утром, когда она проснется. После нескольких месяцев, проведенных вместе, ты должна знать, что я не нарушаю обещаний.
— Одно нарушил, — ледяным тоном напомнила Мег. Когда Кон поднял взгляд, она продолжила, — Ты обещал, что я не забеременею. У меня хватило дурости тебе поверить.
Кон нахмурился.
— Мы оба знаем, что я пользовался презервативами. Каждый раз. Но видимо, наша девочка так сильно хотела появиться на свет, что ей это не помешало.
— Нет, Кон. Это ты постарался, чтобы все выглядело случайностью.
— Давай разберемся. Когда ты приехала в Россию во второй раз, я вовсе не собирался тебя соблазнять. А если бы действительно хотел этого, то затащил бы тебя в постель в первый же день.
Незачем было напоминать, что именно Мег сделала первый шаг к сближению. Ее бросило в краску от унижения и стыда.
— Между прочим, — продолжил Кон, — дел у меня было очень много, а ты была одной из самых незначительных моих обязанностей. Я должен был перепоручить твою охрану кому-нибудь из подчиненных. Вообще-то, это настолько рутинная работа, что у меня даже спрашивали, зачем я утруждаю себя сопровождением какой-то американской учительницы. Я не стану отрицать, что некоторые из наших агентов спят со своими «объектами» ради получения информации. Я взялся сопровождать тебя еще и для того, чтобы уберечь от такой ситуации.
— Почему?
Кон откинулся на спинку дивана.
— Потому что, уезжая из России в первый раз, ты казалась воплощением невинности. И честности. Шесть лет спустя, увидев твое имя в списке иностранных преподавателей, я захотел узнать, насколько ты изменилась. — Он умолк на краткое мгновение. — И единственной переменой оказалось то, что из подростка ты превратилась в прекрасную женщину. Тем сильнее мне захотелось удостовериться, что
— Я тебе не верю, Кон.
Он склонил голову набок и окинул Мег выразительным взглядом.
— Разве я тебя к чему-то принуждал, Мегги? И вспомни, ведь это ты меня бросила.
Надо же, теперь она еще и виноватой оказалась.
До встречи с Коном Мег не знала любви. У нее не было друзей-мальчишек в школьные годы, не было сексуального опыта, который мог бы подготовить ее к вспышке ярких и бурных чувств к человеку, ставшему впоследствии отцом Анны.
Мег была единственным ребенком у пожилых родителей, которые души в ней не чаяли. Люди верующие, небогатые, они окружили ее заботой, привили интерес к учебе.
Они были пацифистами и искренне верили, что понимание — ключ к миру во всем мире. В соответствии со своими убеждениями, они включили Мег в специальную «русскую» программу, проводимую среди старшеклассников и студентов колледжа. Родители так и не узнали, что их взлелеянная мечта привела Мег по пути запретной страсти в смертельно опасную ловушку.
— Я не могла отказаться от своего гражданства и от всего, что у меня было в жизни!
— Вот именно, только не ради меня, — беззвучно прошептал Кон, но Мег расслышала и снова разозлилась на него за то, что он вечно вызывал в ней чувство вины. — Поэтому я взял все, что ты могла мне предложить — все эти дни и ночи в твоих объятиях. Я всего лишь мужчина, Мегги. Ты знаешь, как все было.
— Ничего я не знаю, — со злостью выпалила она. — Все оказалось ложью! Ты с самого начала собирался заморочить мне голову и… соблазнить. И тебе это удалось.
— Ты права. Я должен был склонить тебя на свою сторону. Но, как я уже говорил… мне это не удалось.
Мег, ожидавшая оправданий и совершенно не готовая к такому равнодушному признанию, почувствовала себя оплеванной.
— Кроме прочего, я должен был следить за иностранными туристами. Твой дядя говорил правду. Если кто-то из них приезжал во второй раз, его заносили в специальный список и отслеживали каждый его шаг. Если же этот человек приезжал в третий раз, его сразу пытались завербовать. — Кон сверлил ее взглядом. — Как видно, мрачные воспоминания о нашей тюрьме не помешали тебе приехать во второй раз. А значит, я в тебе не ошибся — у тебя железная воля. Это меня настолько заинтересовало, что я позаботился взять тебя под личную опеку.
Мег вскинула голову.
— А я была так наивна, что сочла нашу встречу случайностью, — со злостью сказала она. — Я глазам своим не поверила. Думала, не смогу тебя найти, чтобы поблагодарить за возвращение домой на папины похороны и за подаренную книгу. А ты оказался прямо там. Прямо в аэропорту! — Она отчаянно пыталась не сорваться на крик. — Но еще удивительнее было узнать, что ты мой сопровождающий, — продолжила Мег через секунду. — Я чувствовала себя принцессой, которую охраняет доблестный рыцарь. Я возвела тебя на пьедестал. Подумать только, возвести на пьедестал агента КГБ!