Жил-был сталкер
Шрифт:
Кларк, видно вмешался в их безмолвный диалог, потому что Джемма нехорошо на него глянула. Не исключено, что у инспектора будет сильно болеть голова. Робби потрогал Маркиза за плечо и сделал умоляющий жест в сторону бывшего операционного стола. Маркиз отмахнулся:
– Отвали, я устал.
– Еще бы, – с нескрываемым ехидством посочувствовал Лесли, – убегался…
Маркиз врезал ему свободной рукой, а Джемма отшвырнула одним только взглядом. Ходить теперь доктору с фингалом под глазом и ушибленными мозгами.
– Вызови командира, Кларк, – вежливо попросил Шарль. Ох и церемонный! Будто сам не может. Пожалуй, просто их учит вежливости.
– Дело очень серьезное, командир, – серьезно сказал Шарль. – Возможно, потребуется экстренная связь с Конвенцией. Неопознаваемый объект, не видимый человеком и не регистрируемый приборами.
Теперь слегка обалдел командир. Еще бы! Если не видно и техника молчит, то как догадаться о присутствии? Но Шарлю, похоже, верил не только Маркиз, потому командир распорядился насчет связи. Все ушли, даже роботы. Шарль опять погладил Маркиза по головке и посоветовал успокоиться.
– Одного не пойму, – задумчиво сказал Маркиз, наблюдая за роботом уборщиком, который тщетно пытался оттереть оплавленное пятно на полу, – почему они тебя слушаются.
Шарль улыбнулся.
– Они прислушиваются ко мне, потому что моя цивилизация обогнала средний уровень в Конвенции на… в общем, намного. Мы, собственно, сверхцивилизация.
Маркизу это было не слишком понятно. Куда уж выше! Шарль много рассказывал, но еще больше не мог объяснить. Втолкуй-ка средневековому крестьянину принцип работы телевизора! Дьявольские проделки – и все тут.
Пришел робот и пригласил в зал связи. Шарль поморщился.
– Вот и в этот разница между нами и ими. Они действуют так, как принято у них. А лучше бы учитывали местные условия. Ведь вам было бы приятнее, если бы пришел человек?
Маркиз и Джемма дружно кивнули. Джемма заявила:
– А им этого понять не дано. Они слишком высокоразвитые, чтобы придавать значение мелочам.
– Как раз умение придавать значение мелочам – признак развитости, – улыбнулся Шарль. – В том числе.
– Они нас за своих держат, – проворчал Маркиз, – хоть и норовят изучить как местную фауну.
На прощание он вернул на место операционный стол. Получилось подозрительно легко.
В зале связи им заботливо придвинули кресла. Через пару минут возникла Конвенция. Встревоженная и страшно серьезная. Маркиз так и не мог привыкнуть к негуманоидам, но они младшего брата прощали. Что с него взять – дикарь. Туземец. Абориген, короче говоря.
Шарль извинился перед Маркизом и Джеммой и изложил ситуацию в терминах, которые Маркиз не понял. Но все уставились именно на землян. Шарль попросил одного негуманоида отвернуться, и Маркиз облегченно вздохнул: уж больно неприятный был взгляд. Негуманоид не обиделся и сказал:
– Я полагаю, это свойственно не всем землянам, а связанно с определенными способностями наших друзей.
– Ага, – усмехнулся Маркиз, – только они не сворачиваются. Значит, это не пространство? А что? Время? Оно вроде как невидимо.
– Я имею в виду другое, – терпеливо продолжил тот. – Вы оба обладаете способностями, несвойственными тем, кто вас окружает. Может быть, именно они позволяют вам видеть то, чего не видят другие.
– А что это было? – спросила любопытная Джемма. Лица членов Конвенции просветлели, включая негуманоидов. У них там, как ни странно, мужики были высокие и красивые, этакие Аполлоно-Геркулесы, в вот красивых женщин
– Трудно сказать, – ответили ей в стиле земных ученых.
– Маркиз, – встрял аполлоноподобный мужичок с узким страшно интеллигентным лицом, всегда раньше молчавший. Сидело их так в кучке несколько штук, никогда вопросов не задавали, восторгов не изображали. – Скажи, какие чувства ты испытывал?
Маркиз замялся. Признаваться не хотелось, пусть он никогда героем не прикидывался. Спасибо, впрочем, что в белой горячке сходу не заподозрили. Инопланетянин помог:
– Я понимаю, что тебе было страшно, но был ли это нормальный страх?
Маркиз поразмыслил и признался:
– Нет.
– А ты, Джемма?
– Никаких, – честно ответила Джемма. Инопланетянин удовлетворенно кивнул, сел и явно начал переговариваться с остальными, причем Шарль в этом принимал участие. Каким-то седьмым или десятым чувством Маркиз понимал, когда рядом с ним начинают общаться неведомым ему способом. Это в примитивном мозгу аборигена по прозвищу Маркиз никак не укладывалось. Если эту самую телепатию в одной комнате он понимал и принимал легко, хотя сам и не умел, то ту же (или не ту все-таки?) телепатию на большие расстояния он понимал значительно хуже, а уж передачу мыслей на тысячи световых лет… Шарль, продолжая непринужденно болтать через эти тысячи, положил руку на острое колено своего земного друга. Впрочем, на это Маркиз не обижался, потому что безмятежные физиономии Лесли и командира свидетельствовали о том, что в непонимании он тут не одинок. А вот наглая морда Кларка была напряжена до того, что перекосилась: вникал, но с трудом. Шарль прервался и бросил ласково:
– Расслабься, инспектор.
Кларк послушался. Маркиз посмотрел на жену. Ее лицо было обычно спокойно, темные глаза рассматривали какого-то желтого негуманоида, тот рассматривал ее с той же бесцеремонностью. Маркизу это не понравилось, и он недружелюбно сказал:
– На свою жену пялься.
Негуманоид поквакал, что, наверное, означало смех, и ответил:
– Пялиться могу только на своего мужа
Маркиз смутился. Он всегда был вежлив с женщинами, а тут вот нахамил, и какая разница, что это существо абсолютно не похоже не женщину в Маркизовом понимании. Пока он извинялся, инопланетяне перешли на нормальный язык. Шарль объяснил:
– Извини, но так мы быстрее обмениваемся информацией.
– Ага, – безмятежно улыбнулась Джемма, – особенно той, которая может нас расстроить.
Все уставились на нее обалдело.
– Ты… – выдавил Кларк. – Ты слышала?
– А нельзя было? – удивилась Джемма с невинным видом.
Конвенция была в инфаркте, не говоря уж о Кларке. Только Маркиз глазом не моргнул. От Джеммы Лагранж всего можно ожидать. Даже того, что такая красавица могла выйти замуж за сталкера и нарожать ему кучу детей. Когда шок прошел, Шарль сказал Маркизу: