Жилец. Смерть играет
Шрифт:
— Значит, примерно в двадцать пять минут восьмого?
— Примерно так, сэр.
Следователь порылся в своих бумагах и взглянул на Маллета. Маллет поджал губы и кивнул.
— Благодарю вас, — сказал следователь Роучу.
— Благодарю вас, сэр, и всего вам доброго, — бодро отозвался продавец газет и зашагал прочь.
— Это все, что мы смогли выяснить на сегодняшний день, уважаемые члены жюри, — объявил следователь. — Вам сообщат, если ваше присутствие потребуется снова. — С этими словами он поднялся и без дальнейших церемоний покинул зал суда.
Толпа в приподнятом
— Человек по имени Крэбтри найден, сэр, — доложил детектив. — Сейчас он в Скотленд-Ярде. Я распорядился не снимать с него никаких показаний до вашего прихода.
— Абсолютно правильно, — ответил Маллет. Какой-то момент он с вожделением подумал о ленче, но быстро подавил это искушение и твердо произнес: — Еду немедленно.
Глава 10
СЛЕД МИСТЕРА ДЖЕЙМСА
Среда, 18 ноября
Прибыв в Скотленд-Ярд, Маллет тут же прошел в свой кабинет. Там его встретил молодой детектив, сержант Франт, недавно получивший это звание, которого откомандировали помогать ему в этом деле. Это был тощий маленький человечек, исполненный рвения и в высшей степени уверенный в своих способностях.
— Прежде чем вы увидите этого человека, сэр, — сказал он, — я выяснил для вас две вещи.
— Очень любезно с вашей стороны, — пробормотал Маллет.
— Я навел справки у железнодорожных служащих, — сообщил Франт, — и установил, что человек, соответствующий описанию Джеймса, ехал на нью-хейвенском поезде, согласованном с пароходным расписанием, в пятницу вечером. Он путешествовал первым классом и обедал в вагоне-ресторане. Проводник пульмановского спального вагона отчетливо его помнит, потому что тот доставил ему массу хлопот, но щедро дал на чай. Я направил запрос в Париж, но ответ еще не пришел.
— А что насчет паспортистов? — поинтересовался Маллет.
— Очевидно, у него был паспорт. Они ничего о нем не помнят.
— Они и не должны помнить. Ну хорошо, а в банке вы были?
— Да. Как выяснилось, в пятницу утром Джеймс зашел, забрал свою банковскую расчетную книжку и запечатанный пакет, который хранил вместе с ней. Потом снял все деньги со своего счета, однофунтовыми банкнотами. Я видел счет. Он положил на него двести фунтов 16 октября, в тот же день, когда арендовал дом на Дейлсфорд-Гарденз. А снимались с него деньги один-единственный раз — когда был выписан чек для агентов по найму жилья. Все, что мне смогли предъявить в банке, — это два образца его подписи. Вот они. — Сержант отдал их инспектору и добавил: — Я привлек к работе над ними экспертов, они говорят, что подписи явно видоизмененные — вероятно, поставлены левой рукой.
— Вы меня удивляете, — внушительно проговорил Маллет. — И это все?
— Что касается Джеймса — да. Однако вам следует учесть…
— «Сазерн банк» обычно не открывает счетов без какого-то рода рекомендаций, — заметил Маллет.
Сержант залился краской.
— Управляющий не упомянул в разговоре со мной ни о чем таком, — сказал он.
— Иными словами, вы забыли его спросить. Так дело не пойдет, Франт. Если вы хотите преуспеть в этой работе, вам нужно научиться скрупулезности. Возвращайтесь в банк и скажите управляющему, чтобы он поднял свои записи. У них должно быть рекомендательное письмо или что-то в этом роде. Чего вы ждете?
Несколько упавший духом сержант проговорил:
— Я тут подумал, что мне следует упомянуть вот еще о чем, сэр, — только что поступило донесение о том, что сегодня утром в Лондон из Франции прибыл Фэншоу. Он отправился на квартиру своей сестры по адресу Дейлсфорд-Корт-Мэншнз, 2b.
Маллет какое-то время помолчал. Наконец задумчиво произнес:
— Вы, случайно, не присутствовали на суде над Фэншоу?
— Нет… но я конечно же про него слышал.
— А я был. Он занятный тип. С виду — безукоризненный джентльмен, и совершенно невозмутимый. Когда на суде его спросили, есть ли ему что сказать перед вынесением приговора, он задрал подбородок кверху и заявил: «Ваша честь, если к тому времени, когда я выйду из тюрьмы, мистера Баллантайна все еще не вздернут на виселицу, я буду счастлив исправить это упущение». У меня его слова до сих пор звучат в ушах.
— И вот он вышел из тюрьмы, — с готовностью подхватил Франт, — не прошло и дня, как Баллантайн мертв.
— А мы ищем мистера Колина Джеймса, который снимал дом с обстановкой в Кенсингтоне, в то время как Фэншоу находился в мейдстонской тюрьме, — сухо заметил Маллет.
— И все-таки у Фэншоу была возможность это сделать, — возразил Франт. Он мог поддерживать связь с Джеймсом. В конце концов, этих двух людей видели входящими в дом.
— А вышел только Джеймс, оставив после себя покойника. Нет, нет, Франт, этот номер не пройдет. И все-таки было бы нелишне потолковать с Фэншоу в ближайшее время. Полагаю, его держат под наблюдением?
— Да.
— Хорошо. А пока у нас будет возможность выяснить, какую именно роль сыграл Баллантайн в истории с «Фэншоу банк», просмотрев его бумаги.
— В связи с этим я вспомнил, что собирался сообщить вам еще одну вещь, не унимался сержант. — Сегодня утром «Лондон энд империал эстейтс» и ее дочерние компании подали заявления о добровольной самоликвидации.
— Я не удивлен. Это место было просто спекулятивной маклерской конторой для пускания пыли в глаза. Полагаю, будет собран обычный урожай судебных исков — ложные публикации об организации акционерного общества с целью привлечения подписчиков на акции и так далее.
— Я разговаривал с Реншоу, который руководит этим расследованием, сообщил Франт, — и, насколько понял, осталось не так много управляющих, которых можно преследовать по суду теперь, когда Баллантайн мертв. Хартиган и Алисс, два его шакала, удрали из страны неделю назад, а Мелбери, который месяц пролежал в частной лечебнице и вернулся к делам только сегодня, чтобы распорядиться насчет подачи заявления, хватил удар на улице, и он уже вряд ли оправится. Таким образом, остается лишь Дюпин, секретарь, и один управляющий — лорд Генри Гейвстон.