Жилищный комплекс
Шрифт:
– Представляешь, мне завтра выходить получать мою самую первую награду за службу, и – ломаю руку на матче! Кровищи было… Ужасное совпадение, – рассказывал он мне. – Лет тридцать назад это было. Я был так горд, что мне вручают орден… как же он назывался…. «За особые успехи в освоении дисциплин по безопасности», что ли. В общем, моих коллег в тот день наградили, а я провалялся в больнице с дикой болью.
– Почему же вы так и не бросили хоккей?
– Ну, некоторое время после выздоровления я не мог играть – не получалось преодолеть подсознательный страх, но потом все-таки снова встал на коньки. Человеку, девочка моя, очень нужно хобби – дело, которое будет отвлекать его от
– Строго говоря, нет. Я люблю читать, но это скорее способ убить время.
– Это плохо. Ищи себе хобби. Тем более, у тебя перед глазами такой пример. Не пример – примерище!
– Какой?
– Как, разве ты не знала? Твой начальник, Кирилл.
– Не думала, что у него вообще есть хобби. Он представляется мне каким-то роботом, железным человеком без чувств и эмоций.
– Ну, вот здесь ты не права. Между прочим, именно Кирилл поднял вопрос о разрешении для спортсменов передвигаться между комплексами. Он ведь лучший защитник команды «Восток». Пожалуй, его энергии может позавидовать даже Костя Костин.
– Да, дядя Костя один из самых энергичных людей, что я встречала. Мне далеко до него. Не думала, что Кирилл такой же.
Этот разговор изменил мое отношение к жизни – я поняла, чего мне так не хватало. Если бы у меня было дело, которому с жаром можно отдаваться по вечерам, может быть, времени на оплакивание своей паршивой жизни у меня не оставалось бы. С тех пор я старалась писать каждый вечер. Записывала свои размышления, осмысливала события, произошедшие за день, рефлексировала.
* * *
Как раз на время моей стажировки в комплексе нарастало общественное движение «Свободное перемещение». Ее лидер Лаврентий Кириллов – популярный блогер – в своей группе ВСети пропагандировал свободу перемещения для жителей по лестницам и между комплексами, утверждая, что терроризм не является причиной этих ограничений для людей. Он подчеркивал, что власть намеренно спекулирует темой терроризма, который, якобы, давно побежден, чтобы контролировать «стадо». Харизматичный оппозиционный лидер был столь убедителен в своих словах, что к нему присоединялось все больше последователей. Не удивительно, что в СУЖК его не любили и считали досадной помехой. Однажды мы со старшими стажерами Мариной и Павлом дежурили на одном из митингов «СП». Лаврентий планировал провести его на крыше вечером, но СУЖК согласовало всего лишь один из больших холлов на двадцать восьмом этаже, где людей в это время было не так много. Лаврентий был в ярости, так что нам пришлось дежурить на митинге в постоянном напряжении, ибо за действия СУЖК от злых оппозиционеров перепало именно нам:
– Посмотрите, вот стоят бойцы СУЖК. Они пришли сюда якобы для нашей безопасности, но нет! На самом деле они тут, чтобы контролировать нас! Чтобы не дать нам во всеуслышание сообщить о реальных проблемах! Они хотят заткнуть нас!
Лично я ничего не хотела, но толпе было уже все равно. Послышались свистки, кто-то кинул в нашу сторону гнилым помидором – почему на всех митингах находится такой человек? Я сжала рукоять УБО, но Марина одернула меня:
– Не доставай оружие, это их еще больше заведет.
Вскоре Лаврентию надоело поносить нас на чем свет стоит, и он переключился на обсуждение проблемы лестниц, а мы немного расслабились.
– Слушай нас, Саманта, – разглагольствовал Павел по дороге в СУЖК, когда митингующие разошлись. – Ты еще молодой стажер, тебе до нашего уровня минимум пять лет служить, но ты не беспокойся, мы тебе поможем.
Меня раздражало Пашино стремление подчеркнуть свое превосходство над другими и его любовь к чтению нотаций, но послушно молчала, пропуская его слова мимо ушей и думая о своем.
* * *
Однажды Кирилл вызвал меня к себе во время моего законного выходного. Я сползла с кровати, чувствуя, как боль тысячами мелких иголок впивается в мои бедра и руки.
Постанывая, я обмазалась гелем, разгоняющим молочную кислоту, и отправилась на работу, попутно ругая Кирилла, на чем свет стоит. Я снова отмахнулась от клоуна, развлекающего детей в том же холле, втиснулась в лифт, пробежала мимо закрытой двери странной женщины, кивнула брюнетке в белом костюме, поднялась на третий этаж директората и влетела в кабинет Кирилла.
– Вызывали? – запыхавшись, спросила я.
– Садись, Саманта, – его голос звучал холодно, как всегда, когда он злился.
Я присела на краешек стула и замерла. Смотрела на него как кролик на удава. Он молча протянул мне рабочий планшет. На нем был открыт текстовый документ, на первой странице которой красовалась моя фотография из ВСети.
– Что это? – спросила я.
– Смотри.
Я наугад пролистнула документ ближе к середине и обнаружила огромное сообщение: «Ты ведь знала, что он мне нравится… Какая ты подруга вообще, если так поступаешь со мной? Вчера Вера видела тебя с Антоном на катке! Я сначала не поверила, а потом увидела фото во ВСети. Почему ты так со мной, не понимаю… мне выть хочется от твоего предательства…»
Дальше я читать не стала.
– Что это? – повторила я свой вопрос.
– Это все, что знает ВСети о тебе: твои интересы, места, где ты любишь бывать, где ты живешь, твои родные и друзья…
Я растерянно листала документ, в котором с легкостью поместились бы четыре тома «Войны и мира» вместе с убранными позже «ерами» и «ерями». На второй странице было что-то вроде краткого содержания: «Интересуется китами, огнестрельным оружием, котиками, искусством. Возможно, младенцами и уходом за ним».
– Зачем ВСети это собирает? – пораженно спросила я.
Кирилл подошел к имитатору окна с видом на Вашингтон.
– Все началось много лет назад еще в начале XXI века. Тогда интернетом владели несколько транснациональных корпораций: Google, Яндекс, Yahoo, Bing и так далее. Существовали также социальные сети, типа нашего ВСети: Facebook, Twitter, Вконтакте, Instagram… Эти компании собирали данные со всей тщательностью, чтобы обеспечить адресную рекламу: каждому из пользователей показывался тот контент, который ему был бы интересен. Тебе бы, наверное, рекламировали книжные новинки, новые экземпляры УБО и супер-впитывающие памперсы. Со временем государства поняли, что соцсети и транснациональные Интернет-корпорации обладают огромной информацией о каждом пользователе. Информацией, которая пригодится для тотального контроля и предотвращения терроризма. Но компании были заинтересованы в защите данных своих пользователей и не собирались делиться ими с государством, чтобы не терять доверие. И тут на них начали давить. Началась настоящая холодная война за информацию. Один за другим компании разорялись, а их акции переходили к государству. Последним островком оставалась компания Facebook, но после трагической гибели директора сдалась и она. С тех пор все соцсети и интернет-поисковики принадлежали государству. СУЖК складирует тонны информации и чахнет на ней, как Кощей над златом.