Жить или... Нежить?
Шрифт:
Соседка чем-то гремела на кухне и даже не откликнулась на приветствие, видимо не услышала. Игоря дома уже не было. Начались те невеселые будни, которые он прогнозировал: я дома он на работе и наоборот.
— Идём ужинать… — постучав в дверь, позвала Антонина Ивановна.
Я удивилась, конечно, но вышла.
— В честь чего пир? — поинтересовалась, глядя на небывалое разнообразие на столе. — У вас праздник?
Ну мало ли может день рождения или ещё что-то… Всё же оливье, селёдка под шубой, торт домашний… И даже бутылка вина. Это не обычный
— Праздник. И не один… — уклончиво отозвалась старушка.
— И с чем вас поздравить?
— Тебя с первым рабочим днём. Меня… С появлением внучки и правнуков в скором будущем, — радостно отозвалась Антонина Ивановна.
Вот только я ничего не поняла — она что в прорицатели?
— Да ты садись, садись. Тебе бокал не предлагаю…
С чего это?
Почему люди так любят говорить загадками? Не проще ли всё в лоб сказать как есть и не усложнять всё необходимостью догадываться об истинном значении слов собеседника?
— Да ты накладывай, накладывай. Хотела подольше потянуть, чтобы ты глупость не сотоварища какую… — произнесла она. — Но не сдержалась. Опять же… Тебе себя беречь надо теперь.
То есть прежде не надо было, а теперь надо?
— Что изменилось? — поинтересовалась я.
— Давай по порядку, — предложила Антонина Ивановна и налила себе вина.
Ожидание напрягали. Кусок в горло не лез от всех этих тайн.
— Пришло подтверждение. Ты действительно моя внучатая племянница.
— Вы сделали запрос?! — я в шоке уставилась на нее и внутри всё перевернулось в нехорошем предчувствии.
Плоткин старший явно узнает об этом, как и о том откуда этот запрос приходил. И причём тут возможность какой-то глупости?
— Не переживай. Никто сюда не приедет и искать тебя здесь не станет, — словно прочла мои мысли пожилая женщина. — Так вот, — продолжила она и тут же прервалась делая глоток, будто испытывала моё терпение. — Звонили из женской консультации. Ты беременна.
— Что?! — вылупилась я на неё.
— Срок маленький, на учёт рано вставать, — как будто и не услышала моё восклицание старушка, или бабушка?
Как-то это чересчур. В чужом городе случайно встретить родственницу. Ещё и беременность…
— К-какой срок? — невольно начав заикаться уточнила я.
— Семь недель от силы.
Семь… А ведь и вправду, за всей этой суетой там, в Куйбышеве, и потом здесь, в Ленинграде, я даже не обратила внимание на отсутствие менструации. Списывала это на нервы, переутомление. Теперь встаёт два вопроса: кто отец и что делать? Как раз тогда у нас впервые за три года случилась близость с Игорем. И именно тогда, несмотря на отсутствие интимных отношений с Плоткиным он в буквальном смысле слова меня изнасиловал.
Антонина Ивановна молча смотрела на меня в ожидании какой-то реакции. Я молчала. Пусть даже выяснилось, что мы родня, но признаться в таком…
— Почему мне врач ничего не сказал? — спросила я.
— Они звонили… Я попросила пока умолчать, чтобы ты дел не натворила.
Что тут скажешь? Права она. Как раз сижу и думаю: аборт, или признаться во всем Игорю и решать всё вместе?
— Говори как есть, — положив свою сухонькую ладошку на мою руку, тихо произнесла она.
И меня словно прорвало. Я рассказала всё. О том как жила. О том, как пыталась годами забыть Игоря. Как встретила его и пыталась бороться с чувствами. О том, что решилась на измену. Про насилие со стороны мужа. Заодно и про пиявцев, и про Валерку с Ритой, и про смерть Плоткина, и о риске со стороны его папаши.
— Не знаю как Игорю об этом сказать. Вдруг ребенок не от него?
— Любит он тебя и примет всё, — уверенно произнесла Антонина Ивановна. — Подумай, загубить жизнь малыша не сложно. А будет ли потом другой? Я уже сделала когда-то такую ошибку. Отцом может быть Игорь.
— А если Саша?
— А если, то малыш не виноват, что его отец козлом был и козлом умер, — без малейшего намека на осуждение моего аморального поведения, жёстко припечатала собеседница, и кивнув на тарелку, добавила: — Ты ешь давай. Тебе теперь сил на двоих надо набираться.
Глава 5
Вроде устала, а всю ночь заснуть не могла. Думала, думала, думала. О том, что пережила за эти недели. И нервничала сколько, и пиявцы нас с Игорем погрызли знатно в ночь побега из Куйбышева, и тяжести таскала. После того как вампиром побыла, пусть и недолго, восстановливаться быстро стала, не болела ни разу за три года. И всё равно очутившись здесь неделю в себя прийти не могла. А ребенок выжил. Значит, хочет жить.
И будет — решила я.
Только как эту новость Игорю преподнести?
"Ты мать наших детей!" — ляпнул он вчера в парке. Знал бы он насколько угадал…
Мы мечтали о новой жизни. Но не настолько же глобально. Я работу нашла, был шанс в педагогический состав перейти. Теперь маловероятно, что удастся перейти на работу по специальности. А потом ещё на время выпаду из колеи. Игорь один потянет ли?
Хотя один вопрос отпал: Антонина Ивановна сказала, что за жильё больше ни копейки с нас не возьмёт. А утром я поделилась с ней мыслями:
— Как такое возможно? Мы приехали в чужой город за тысячи километров и сразу встретили родственницу…
На что она пожала плечами и произнесла:
— Никогда прежде комнату не сдавала. В деньгах не нуждалась, а лишнего мне не надо. С собой не заберешь. Не хотела чужих в свой дом пускать. И вдруг потянуло. Собралась и поехала на толкучку. Зачем сама не знала. А там всё встало на свои места.
— А там мы, — усмехнулась я.
— Да. Там вы. От судьбы не уйдешь… Собирайся. На работу опоздаешь, — сменила тему Антонина Ивановна и скрылась в своей комнате.
Прежде спокойно ходила по школе, сквозь пальцы смотря на шалости ребятни, а теперь всё стало казаться опасным. Вдруг, нечаянно, в азарте игр, в живот ударят? Вдруг поскользнусь. Вдруг… Сотни всяких "вдруг". Словно дружелюбный прежде окружающий мир вмиг превратился в злобный и враждебный.