Жить не обязательно
Шрифт:
Так Сашка говорил с Ним и с жаром доказывал Ему преимущества однополярного мира перед бинарным. Все превосходства однопартийной системы им вдалбливали и в школе, и в институте. И Сашка пытался в меру сил своих, и в меру жара простудного объяснить их и Ему. Вот если бы Он выбрал немножко времени, ну хоть пару минуточек, чтобы поговорить с ним, заплутавшим сыном Адама, с глазу на глаз, как бы он был счастлив!
16. Тет-а-тет
Вдруг на ящик рядом с ним присел парень в длинной белой рубашке, с широкими крыльями за спиной, а лицом – ну точь-в-точь как Сашка в семнадцать лет. Если это «голос», то наконец-то представилась возможность его увидеть!
– А скажи, дружок, как тебя зовут? Пора знакомиться.
– Александрос, – ответил «дружок», как ждал.
– А что значит твоё имя? Поясни.
– Защитник человеков.
– Хорош защитник! Ни слова, ни намёка, что буря идёт!
– Мы не властны над погодой. Разумные люди сами знают погоду наперёд.
– Благодарю за «шпильку». Но мог бы намекнуть, что лодка затонет, я-то надеялся проскочить прибойную полосу, даже голенища сапог не поднял, их и сорвало. Бегал потом босой.
– Я тоже растерялся. Никогда такого шторма не видал. Но всё же подсказал тебе, куда плыть и где вылезть, чтоб о камни не ударило.
– Э-э, нет! Полоску ту песчаную я сам узрел. Никакого «голоса» не припоминаю.
– Ты был в таком состоянии, что действовал по наитию и как бы не слышал меня. Вспомни же и вторую «калитку». И бензобак от мотора, вытолкнутый как бы случайной льдиной именно в эту прореху в ледяном заборе.
– Хм-м… А песенка про пегого бычка с выходом на арбалет – твоя работа?
– Моя, – не стал отпираться Александрос.
– А сон как сделать кастрюлю?
– Тоже моя идея. И позволь заметить, что ты не очень-то быстро соображаешь: три раза пришлось по голове постучать.
– Ка-а-кой ты вежливый!
– Себя вспомни. Ты очень вежлив, мысленно всё возражая? – И ангел надул губы, как мальчишка.
– Ишь какой!
– Да уж. Весь в тебя.
– Скажи, а канистра, бочка, морж, сайка – это тоже ты?
– Дохлый морж и рыба тут ни при чём. Бочку ты тоже сам заметил. А вот канистра – да, это я тебе несколько раз повторил: «Посмотри!».
– Спасибо от души. Без этой «шапки» голову застудил бы.
– Пустяки. Работа у нас такая… Но ты кой-чего не заметил, за что я тоже жду от тебя спасибо. Благодарность – это та субстанция, которая нам нужна, как человекам хлеб.
– Я с некоторых пор чувствую и присутствие твоё и подсказки. Арбалет и кастрюля, – вот вроде и всё… Нет, постой! Спасибо, что вывел меня на берег между камней. Подсозние – штука непонятная… Как ты это сделал? Не волю же мою сломал?
– Конечно нет. Это запрещено. Можно лишь намекнуть. Подсказать. Сослаться на похожий случай. Человек должен сам принимать решения.
– А почему же столько неправильных и даже гибельных для себя решений принимает человек?
– А потому что… видишь, я светлый! – Александрос качнул сияющим белым крылом. – А есть ещё чёрные. Место светлого – справа, место чёрного – слева. А хозяина чёрных Христос назвал «человекоубийцей от начала» (Евангелие от Иоанна, гл. 8). Погибель человеков – радость для него.
– Но если ты такой умненький и всё тебе заранее известно, то «скажи: мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною?»
– Не кудесник и не любимец, а всего лишь служебный дух. И прошу язычников не вспоминать, не люблю я этого.
– Ладно. Спасибо за добрые вести.
– Не стоит. Такая наша работа. Ангел – значит: вестник.
– Меня сейчас очень беспокоит моё здоровье, дорогой мой вестник, а ты ведь знаешь будущее. Скажи…
– Не скажу! – с раздражением буркнул Александрос.
– Почему? (не слезу с него, пока не узнаю!)
– Можешь не верить, но будущее нам известно ещё меньше, чем вам.
Гарт крайне изумился:
– Ничего нам не известно! Мы тыкаемся во все углы, как слепые котята.
– Неправда! Ты ведь с утра планируешь день и чем тебе заняться?
– Так.
– И неделю, и месяц, и год, и жизнь ведь планируешь примерно?
– Вот именно, примерно!
– А точнее и нельзя, ты не один на свете. Будущее своё ты каждую секунду творишь из настоящего вместе с Ним: прямо пойдёшь – женату быть, направо пойдёшь – богату быть, налево пойдёшь – убиту быть. А вот наше будущее целиком от вашего зависит. А моё – от твоего. Понял?
– Не так что б очень.
– Опять ёрничать?.. Ну, мне пора! – Глаза ангела были полны слёз. – Я существо подневольное. Не понимаете вы, люди, какое это счастье самому выбирать свой путь!
– Помоги, Александрос! Помоги выздороветь! Не оставляй меня одного, защитник мой!
– Я не волен оставить тебя, даже если б и захотел. Но и мне надо время от времени по своим делам. Я скоро вернусь. Я рядом.
– Скажи по крайней мере надо ли пить таблетки?
– Конечно, надо! Нельзя долго терпеть головную боль.
– А потом?
– А потом… Как станешь засыпать, позови (это я, пожалуй, могу тебе сказать) в свой сон Петра, соседа своего. Он всю жизнь в тундре. Опытный. А мне пора.
«А говорил, будущего не знаешь!» – хотел Гарт крикнуть ему вслед, но Александрос неожиданно исчез, как растворился, лишь лёгкое сияние ещё мерцало над старым ящиком у костра.
17. Не храбрый портняжка
Оставшись один, рыбак кинулся проверять аптечку.
Осталось две таблетки аспирина, а «поносных», как и было – пять.
Сашка хотел их выкинуть, а потом подумал: «Стоп! А вдруг – это самое… к бронхиту ещё и диарея привяжется? Не-ет, пусть лежат пока».
Но никаких таблеток пить не стал, решив выдержать характер и узнать, сможет ли вообще утром подняться.
Уложив по бревну на обе нодьи, он опять залез в спальник, хорошенько подоткнул мох под бока, прочитал на ночь Отче наш, а закончил молитву так: «А теперь, Господи, если есть на то воля Твоя, пусть придёт в мой сон Пётр Поликарпович Ольховик, мой сосед и коллега. Поговорить надо. Аминь».