Жить - не тужить. Изречения Амвросия Оптинского
Шрифт:
Всем известно, что первозданные Адам и Ева чрез вкус и вкушение были изгнаны из рая. Поэтому всеми святыми отцами и предписывается начинающим благочестие прежде всего воздержание вкушения.
Если же что-либо или кто-либо нас соблазняет или смущает, то явно показывается, что мы не вполне правильно относимся к закону заповедей Божиих, из которых главная заповедь – никого не судить и не осуждать.
Ежели дозволявшие, или присвоившие
Общая у всех нас немощь: судить или осуждать ближнего. Немощь эта многим из нас кажется маловажною, а в самой вещи она очень велика и подвергает нас великому осуждению пред Богом.
Некоторые греху осуждения подвергаются от привычки, иные от памятозлобия, другие от зависти и ненависти, а большей частью подвергаемся мы греху сему от самомнения и возношения; несмотря на великую свою неисправимость и греховность, нам все-таки кажется, что мы лучше других.
Видимой гордости в нас как будто незаметно; но обнаружение тонкого самолюбия и честолюбия нередко проявляется в негодовании, раздражительности, в ревности не по разуму, а иногда в некоем завидовании удачам других.
У всех нас немощь одна – желание быть всегда правыми; и желание этой правости и другим досаждает, и людей делает виноватыми пред судом Божиим…
Если хочешь избавиться от гордости и самомнения, то прежде всего требуется покорность воле Божией.
Не должно унывать, а должно на Бога уповать, Который силен привести все к полезному концу.
Мы часто от невнимания говорим то, за что более всего и прежде всего будем судимы. Говорить многое очень легко и удобно, а приносить в этом покаяние весьма неудобно.
Страсть зависти ни в какой радостный праздник, ни при каких радостных обстоятельствах не дает вполне порадоваться тому, кем она обладает. Всегда, как червь, точит душу и сердце его смутною печалию, потому что завистливый благополучие и успех ближнего почитает своим несчастием, а оказываемое другим предпочтение считает для себя несправедливою обидою.
Раздражительное состояние духа происходит, во-первых, от самолюбия, что делается не по нашему желанию и взгляду на вещи, а во-вторых, и от неверия, что будто бы исполнение заповедей Божиих в настоящем месте не принесет вам никакой пользы.
Считающие себя умеющими и более других разумевающими склонны к осуждению.
Под христианскими делами разумеется исполнение животворных заповедей Божиих, которыми исправляется сердце человека, а не просто нагие видимые дела.
Телесные подвиги и труды требуются только от крепких телом: немощным же более полезно смирение со благодарением.
Смирение может заменять труды телесные, которые без смирения не приносят никакой пользы.
Евангельское учение утверждается четырьмя евангелистами, а жизнь христианская – четырьмя главными добродетелями: мужеством, мудростью, целомудрием и правдой.
Кто желает быть всегда мирен и спокоен душою, тот всячески должен смирятся. Без смиренья невозможно иметь успокоенья.
Видеть себя хуже других служит началом смирения, если только человек будет укорять себя за примесь противных чувств и мыслей и постарается отвергать эту душевредную примесь. Если же дадите место в душе вашей водвориться смирению, то по мере оного и будете получать успокоение от различных тягот душевных.
Смирение всегда сознает себя скудным искусства и уменья поступать как должно; впрочем, всегда успокаивает себя сознанием своей худости и благонамеренностью, которой прежде всего ищет Бог от человека.
Смирение заботится о возможном достижении своих целей собственно в делах внешних и чуждо неуместной настойчивости.
Неисправно живешь. Сколько можешь, старайся исправляться и более всего смиряться пред Богом и пред людьми. Смирение дополнит нашу неисправность.
Если мы позволяем себе судить других, то настоящего смирения в нас нет. Залог истинного смирения обозначается самоуничижением и самоукорением…
Постараемся не только прощать, но вместе и сами ни к кому не иметь ненависти. Нет выше добродетели, как любовь; и нет хуже порока и страсти, как ненависть, которая не внимающим себе кажется маловажною, а по духовному значению уподобляется убийству.
См.: 1 Ин. 3:15
Любовь к ближнему если бывает не Бога ради, а по какому-либо побуждению человеческому, то не только не приносит пользы, но нередко причиняет и вред душевный.
Если всякая добродетель приобретается не вдруг, а постепенно и с трудом и понуждением, то кольми паче любовь, как начало и конец всех добродетелей, требует к приобретению своему и времени, и великого понуждения, и внутреннего подвига, и молитвы, и прежде всего требует глубокого смирения пред Богом и пред людьми.
Если апостолы, будучи еще несовершенными, молились Господу, чтобы приложил им веру, то кольми паче нам, немощным и изнемогающим в вере, прилично и потребно молиться, чтобы Господь преложил неверие наше в веру и отгнал дух сомнения и нерассудного недоумения.